# Много ли неожиданного для себя встретил я сейчас, в моих поездках по России? Мрачные обстоятельства сегодняшней российской жизни я вполне мог оценить и из Вермонта, через океан. Я последние годы напряжённо следил за всеми подробностями нашей жизни, какие выплывали как-нибудь в публичность. И в этом отношении моя поездка, длительная поездка по России не изменила моего понимания обстановки. Но масса встреч с живыми, деятельными, талантливыми людьми, очень часто в смятении, очень часто не находящими себе правильного общественного применения или личного, — вот эти встречи были открытием, именно они убедили меня, что Россия всё ещё бесконечно богата людским потенциалом. И не надо этого отчаяния и уныния, которые вообще являются величайшими грехами, — «бесперспективность, всё погибло, всё погибло, мы не состоялись как нация», — ах, милые, ещё как состоялись! Мы показали это ещё в XVII веке, в нашу Смуту, — поразительно. Цари наши и самозванцы рухнули, бояре разбежались, руководства не осталось, — а народ, народ одной своей инициативой, вопреки тому, что нас клеймят «нацией рабов», сам народ инициативой, городскими сходками, гонцами из места в место, начал собираться в силу. Наше великолепное Поморье, наш Север, Верхняя Волга — народ собрался сам в себе, прогнал оккупантов и воссоздал государство. И когда здесь говорят о непрояснённости нашей культуры, люди не знают того же Серебряного века, не знают одного, не знают другого — и, главное, не видят со стороны: с каким значением и высотою массив русской культуры вдвинулся в культуру мировую и останется в ней навеки, даже если русская нация вовсе исчезнет с Земли.
Но, действительно, наша инициатива подавлялась основательно в течение трёх столетий, а дальше начался кошмар: семьдесят лет нас не то что подавляли — нас уничтожали. Это ленинская национальная политика — подавить русский, самый крупный, народ. Любимые выражения Ленина: «великорусская шваль», и — «я антипатриот». И сегодня спрашивают о патриотизме — правильно, о патриотизме надо спрашивать. Патриотизм, как я бы выразил, — это цельное и настойчивое чувство любви к своей родине и к своей нации, со служением ей не угодливым, не поддержкою несправедливых её притязаний, но откровенным в оценке её пороков и грехов. Вот это — патриотизм. И патриотизма нечего стыдиться. И патриотизма истинного у нас мало сейчас, он задавлен и осмеян. Ищут какую-нибудь кличку, что-нибудь позорное, чтоб никто слово «патриот» не смел вымолвить. А я вот говорю: я — патриот, и всю жизнь был, и патриотом умру.
# Тут было в одном выступлении сказано: то ли развяжем узел, то ли разрубим. Упаси нас Бог разрубать. Хватит с нас разрубальщиков. Нет, надо развязать! На это нужен ум, талант, терпение. Да, да, мы вышли из коммунизма, или выходим, потому что он ещё во многих, выходим, прямо скажу, — самым нелепым, самым искривлённым, самым тяжёлым и неумным способом. Но — как пошли… Приходится мириться с тем, что сегодня есть. Одним не нравится состав культуры, другим не нравится состав власти, третьим не нравится состояние публичности, — всё верно, всё правда, и когда меня спрашивают, — сегодня меня не спросили, но почти на каждом собрании меня спрашивают, и в Америке меня спрашивали, — сегодня есть демократия в России или нет? — я всем отвечал: нет! Демократия — это когда народ владеет своей судьбой, сам народ владеет своей судьбой. Как говорил наш великий либерал, — и не верьте другим определениям его — Пётр Столыпин: для демократии нужен прежде всего гражданин, собственник. Возник у него как бы исторический спор с Михаилом Сперанским, почти в вековом отдалении. Сперанский говорил: сперва конституция, а потом освобождение крестьян; Столыпин говорил: нет, сперва создадим из крестьянина гражданина, с экономической независимостью, а потом будет и конституция, и свободы, всё будет. У нас — этого нет. Для того, чтоб была демократия, нужно в массах высокое правосознание, у нас его нет. А что ж у нас есть? А скажем: олигархия, так.
# Да, у нас, говорят, нет плюрализма, и критики особенно не раздаётся — правильно, правильно. Критики особенно не раздаётся, газеты не самостоятельны. Газеты многое пишут, и спасибо, что пишут много и правды. Если их читать, многое наберёшь. А где-то есть и граница. И сам я эту границу испытываю — не в том смысле, что я сам ограничиваюсь, не думайте, я нигде никогда, и в самые тяжкие времена, не ограничивался в свободе высказывания, но ощущаю, что меня могут ограничить в любой момент. И я к этому готов. Это может случиться. Так вот я говорю: мы сами создаём свой мир. Я всюду двигался и говорил: друзья, у вас областные выборы были? Уже были. Ну и что, сколько вас явилось? Где 20 процентов, где 30 процентов. Так вы сами себя наказали. Надо было на местные выборы идти, 90 процентов, 100, идти и голосовать за тех, кого вы видите, знаете, что он — честный, не себе в карман, не себе строить что-то, и мужественный перед начальством, не дрогнет. И умный — выбирайте их. Прохлопали местные выборы почти везде, ну что ж, надо следующих ждать. Будут местные выборы не только областных и городских властей, будут местные выборы, и во многих учреждениях, и во многих организациях. Мы сами должны строить своё будущее, и не ждите указов! И вот этот студент-американец, здесь выступавший, — молодец, правильно сказал; может, он не знает наших русских обстоятельств, но он верно сказал: сами вставайте! У нас говорят: «издан новый пакет указов». Пакет указов! Вы подумайте: в одном указе разобраться — время надо, а их пакетами, пакетами, пакетами. Что можно из этого разобрать? Вот так идёт.