Сандмен перечитал письмо, подписал и подул, чтобы высохли чернила. Сложив письмо, он встал.
— Капитан! — с глазами, полными слез, воззвал к нему Корде. Сандмен не мог дать ему никаких заверений.
— Я делаю все возможное, — сказал он, — но не могу ничего обещать.
Он засунул портрет во внутренний карман и повел Берригана к выходу.
Сандмен открыл наружную дверь, увидел, что льет как из ведра, и поежился. Он отдал Берригану сложенное письмо:
— Отнесете в Министерство внутренних дел, там спросите человека по имени Себастиан Уитерспун и вручите ему письмо. Буду ждать вас в кондитерской Гюнтера на Баркли-сквер.
Сандмен похромал на Баркли-сквер, идти было больно, и он насквозь промок, пока дошел до кондитерской. Лакей подозрительно на него посмотрел и неохотно открыл дверь.
За двумя широкими витринами располагались позолоченные прилавки, узкие кресла, высокие зеркала и разлапистые канделябры. С десяток женщин покупали знаменитые гюнтеровские сладости. Сандмен прошел в глубь большой залы, где под застекленными матовым стеклом световыми люками стояли столики. Элинор не было видно, и Сандмен, усевшись в дальнем углу, заказал кофе и номер «Морнинг кроникл».
Простучали каблучки, повеяло духами, и на газету упала тень.
— У вас мрачный вид, Райдер, — сказала Элинор.
Он встал и посмотрел на нее.
— Радоваться нет причин.
— Значит, мы должны их найти, вы и я.
Элинор отдала официантке зонтик и мокрую накидку, поцеловала Сандмена в щеку и обвела залу глазами:
— Я даю почву для сплетен, Райдер, — меня видят одну с промокшим мужчиной. — Она еще раз поцеловала его и отступила, чтобы он смог подвинуть ей стул. — Пусть себе сплетничают, а я закажу ванильное мороженое с тертым шоколадом и толченым миндалем. Вы тоже.
— Обойдусь кофе.
— Чепуха, будете есть, что принесут. Очень уж вы похудели.
Элинор села и стянула перчатки. Ее рыжие волосы были убраны под черную шляпку, украшенную агатовым бисером и небольшим пером. Платье на ней было приглушенных коричневых тонов с едва различимым цветочным узором, вышитым черными нитками. Ворот у платья был высокий и довольно простой, но Элинор почему-то выглядела более соблазнительно, чем полураздетые актрисы в театре вечером накануне.
— Моя служанка Лиззи опекает меня, но я откупилась от нее двумя шиллингами, и она отправилась в «Лицеум». Мне не привиделось, что вы хромаете?
— Вчера растянул лодыжку, — объяснил Сандмен, и ему пришлось рассказать всю историю.
Элинор, разумеется, пришла в восторг:
— Ужасно вам завидую. У меня такая скучная жизнь!
— Зато у вас есть новости, так? — спросил Сандмен.
— По-моему, да. Определенно есть.
Элинор повернулась к официантке и заказала чай и два ванильных мороженых.
— Позади кондитерской у них ледник, — сообщила она, когда та ушла. — Несколько недель назад я его осматривала. Каждую зиму они привозят из Шотландии лед, упакованный в опилки, и он все лето не тает. Я пробовала уговорить отца сделать ледник и нам, но он начал пенять на издержки, и я сказала ему, что он сэкономит на моей свадьбе.
Сандмен вгляделся в ее серо-зеленые глаза, пытаясь понять, что она давала ему понять этой на первый взгляд пустой светской болтовней.
— Каким образом? Останетесь в старых девах?
— Нет. Сбегу с возлюбленным.
— С лордом Иглтоном?
Элинор расхохоталась на всю залу, и за соседними столиками на миг притихли.
— Иглтон такой зануда! — громко воскликнула она.
— Я слышал, вы обручены.
— Лорд Иглтон хочет на мне жениться. Похоже, мама и он верят, что, если они оба будут желать этого достаточно долго, я сдамся. Но я его не выношу. Он шмыгает носом, когда разговаривает. — Она тихонько шмыгнула: — Дражайшая Элинор, шмыг, как вы очаровательны, шмыг, в ваших очах отражается лунный свет, шмыг.
Сандмен хранил серьезную мину.
— Я-то ни разу вам не сказал, что вижу отражение лунного света в ваших очах.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Им всегда было весело вместе, с самой первой встречи, когда Сандмен оказался дома после ранения, а Элинор было всего двадцать лет и она твердо решила не увлекаться военными. Но этот военный умел ее смешить и тогда, и теперь, так же как и она — его.
— Я узнала, что ходят слухи о моей с ним помолвке, и специально попросила Александра передать вам, что не собираюсь замуж за титулованного шмыгальщика. Он вам не сказал?