— Не обнадёживай, Т\И, — Чон улыбается грустно, продолжая утирать слёзы, которые остановить не может, он сломался, не может больше терпеть это. Хосоку впервые хочется просто сгинуть, покинуть это место в одиночку. Из-за него все в доме заразились, если бы он только мог сдержать ту дверь, если бы они с Чонгуком чуть лучше продумали план спасения, то всего этого бы не было. Нужно было с самого начала отговорить Джина и Чимина от идеи приехать сюда, нужно было пересечь мост, как и советовал тот парень-полицейский, что словил сигнал о безопасной зоне. — Даже если меня убьют, то пообещай, что будешь всеми силами стараться выжить в этом мире, защищай Чимина, ведь пусть он и кажется взрослым, в душе всё тот же ребёнок.
— Прекрати говорить это, ты правда думаешь, что тебя убьют здесь?!
— У нас нет доказательств, что завтра или через неделю я не откинусь, — Хосок уже не смотрит на тебя, он не хочет, чтобы ты видела его слёзы, его злобу на самого себя. Все вы прекрасно понимаете, что здесь и так мест мало, никто разбираться не будет. Укус — заражён. И всем было плевать, что эта компания когда-то нашла вакцину, которая смогла нейтрализовать вирус в крови человека, что благодаря ей они смогли спасти человека, но тот же эгоизм и тупость на эмоциях лишили возможности донести препарат до подобных штабов, как этот. Девушки, что смогли общим трудом найти нужные компоненты, сейчас на том свете и никто больше не знает, что конкретно нужно для новой дозы вакцины.
— Вакцины нет, они не будут спасать меня, — всхлипывает Хосок, крепко сжимая руку в кулак, оставляя на ладони вмятинки от ногтей, — если что, то передай всем, как я дорожил ребятами до сегодняшнего дня и ровно до своего часа буду помнить их, как самую настоящую семью.
Семья. Это слово буквально сорвало тебя на истерику. Когда незнакомые друг другу люди встречаются, чтобы выжить, а после считают себя семьёй — самая последняя стадия доверия. Хосок доверяет вам всем и искренне надеется, что хоть чем-то был вам полезен за всю свою жизнь. Он не смог спасти свою семью, позорно бежал из больницы, даже не стал звонить маме, папе и сестре, просто искал любую возможность выжить, за что теперь корит себя. Вы для него были новой семьей, которую он пообещал сам себе спасти любой ценой, даже если ему придётся умереть ради вас.
— Надеюсь, что у вас с Чонгуком будет счастливое будущее и вы сможете завести порой капризных, а порой и до безумия милых карапузов, из вас хорошая парочка вышла, он правда дорожит тобою, цени это, пока можешь, — последнее, что ты услышала из уст Хосока, прежде чем девушка под руку выводит тебя из помещения, всю в истерике, не способную сейчас вообще что-то принимать, кроме как того, что настаёт тот самый конец.
Медсестра на вид кажется весьма спокойной, доброй, но даже она понимает, что ещё пару минут времяпрепровождения с Хоби морально бы сломали тебя. Девушка приводит тебя в кабинет, где только что закончила работать с анализами Хосока, протягивает успокоительное и стакан воды, мило прося успокоиться.
— Пожалуйста, перестань плакать, от твоих слёз будет только ещё хуже, — говорит она, а ты не слышишь, продолжаешь реветь без остановки, не желая принимать тот факт, что всем похуй на то, что Хосок не заражён. Вирус не взял его разум. — Т\Ф Т\И, слышишь меня? Больше всего здесь не любят, когда давишь на жалость, его просто расстреляют из-за того, что ты просишь не трогать его. В его крови есть вирус, он мутирует, не факт, что какой-то препарат, что был введёт до этого, сможет полностью подавить заразу, мы не можем рисковать десятками жизней ради того, чтобы вы просто были рядом со своим другом. Прими это и иди к себе, твой парень, наверное, будет волноваться.
Она просто отправляет тебя к другим. На тебе лица нет, ты так сильно плакала из-за разговора с Хосоком. Тот правда потерял всякий смысл жить дальше, он и так сидит на карантине, отсюда дороги назад нет. Это словно концлагерь под оболочкой штаба, где помогают выжившим. В комнате тебя уже ждут парни, которые собрались для обсуждения плана, чтобы спасти Хосока от возможности быть убитым военными.
--Т\И, что случилось? – Чонгук подбегает к тебе с порога, замечая плохое самочувствие, дрожь в коленях и бесконтрольные всхлипывания от недавно отошедшей истерики. – Что с Хосоком?
— Мне сказали, что у него в крови нашли вирус, но он… он нормальный, мы разговаривали с ним пару минут назад! Я не позволю им убить Хосока, это самый светлый на свете человек, единственный, кто боролся за свою и жизнь своих друзей, он назвал нас семьей, ребята, сказал, что рад быть полезным нам, это несправедливо – убивать его, даже не узнав точных результатов, он вменяем!
— Он же был с вакциной, — вскакивает Юнги, который тоже неплохо подружился с Хосоком, у них бы было много чего общего, познакомившись они раньше всего этого пиздеца с вирусом. Мин потерял Тэхёна, но забрать у себя Хосока не позволит. Никто из вас больше не смеет отойти на тот свет: Намджун, Джин, ты, Чонгук и Чимин, а Хосок тем более. Он не достоин этого.
— Всё ясно, они побоятся что-либо делать с тем, у кого в крови обнаружен вирус, кроме как просто убить, — цедит Намджун, вставая с пола и ловя на себе обеспокоенный взгляд Джина, — у нас больше нет собственного голоса здесь, либо пляшем под их дудку, либо сматываемся отсюда.
— Нам не позволят уйти, — говорит Чимин, прекрасно понимая всю суть ситуации, — я из немногих, кто с рождения имеет иммунитет к вирусу благодаря своему недугу, меня они точно не позволят забрать, как и Юнги. У него очень редкое заболевание крови, упыри просто не чувствуют нас, пробегают мимо в отличии от тех, кому представилась возможность просто нейтрализовать заразу в крови на время инкубационного периода. Как я понял, тем девушкам удалось сделать лекарство, которое ослабляет действие вируса во время заболевания, из-за чего не происходит скачков температуры и слабости в теле, за это время лейкоцитам хватает сил уничтожить вирус, который является для них простым болезнетворным микробом, а не чем-то похуже.
— Сколько длится инкубационный период? – спрашивает Юнги.
— Приблизительно от получаса до трёх дней, но стоит принять тот факт, что вакцина могла ослабнуть, поскольку больше двух недель находилась без причин воздействия на инородные тела… У нас правда есть шанс потерять Хосока…
— Да как вы смеете так говорить? Он практически отдал нам свою жизнь, я пообещала ему, что мы найдём способ спасти Хосока!
— Т\И, немедленно успокойся, ничего ты сейчас своими истериками не добьёшься, иди лучше поспи, — говорит Намджун, навевая страх своим тоном, он немного рассержен и раздражён твоей бурной реакцией на вполне ожидаемую новость, — Чонгук, уведи её, успокой, а мы решим, что нам делать. Возможно, придётся бежать.