Рух замолчал, растеряно смотря на мальчика, он не знал, что ответить.
— Он заболел, — решила вмешаться я. — Сильно. А темный мир Химшея решил этим воспользоваться.
— Получается, владыка Оглавии тоже заболел? На их же земли тоже напали.
— Владыка мира Оглавии божественная Силарвилия не болела, — спокойный и чарующий голос раздался из гамака. — Она приняла решение спасти свой мир и закрыла врата.
— Получается, — Сай поднял голову. — Она вас бросила?
— Нет. Просто оставила.
— Разве это не одно и тоже? — поинтересовалась я, внутренне радуясь, что наш гость, наконец-то, оттаял и заговорил.
— Нет, — эльф осторожно уселся в своем гамаке, и маленькие феи встрепенулись вокруг него, создавая сказочный ореол. — Если бы она нас бросила, то наши бы силы иссякли. Мы бы перестали чувствовать природу, и даже феи потеряли бы свой свет. Но пока в нас есть крупица магии матери процветания, мы не брошены, а просто оставлены.
— Вы не злитесь, что она оставила вас? — Рух, сидя на краю своей кровати, не видел эльфа, но все же чуть склонил голову, желая услышать его ответ.
— Злиться? — эльф посмотрел на свои руки, укрытые тонкой тканью нижней рубашки. — Дети Весны говорили, что нам надо ждать. Она обязательно вернется, когда тьма отступит. Но проходило время, а нас становилось с каждым годом все меньше и меньше. Исчезли последние вестники Весны, Лето и Зима доживают свои дни в рабстве, и только Осень все еще ходит по миру и пожинает плоды нашей былой славы…
— И что… — недовольно фыркнул Сай. — Получается, эльфы больше не ждут, что их вернут домой?
— Просто они не знают, когда тьма отступит…
— Но она уже отступила, — Сай показал на маленьких фей, что заливали светом нашу комнату. — Рух сказал, все эти феи потеряли свой свет, но нита Лира спасла и освободила их. Она помогла мне, забрала с улицы. А еще, она хочет вернуть вас вашим сородичам. Разве это не хорошие новости?
— В масштабах этой комнаты? — эльф слабо улыбнулся, взирая на доверчивый взгляд мальчика, — они прекрасны. Но, что можно сказать о целом мире? Как может прийти свет, пока сильные уничтожают слабых. Да и что может озарить свет, когда ничего хорошего не осталось…
— Не правда! — Сай вскочил, детские ручки сжались в кулаки. — Осталось! Моя мама осталась! Нита Лира осталась! Есть Рух и феи! Есть Храм и пирожные! Есть…
Мальчик обернулся ко мне, ища поддержки, и я, улыбнувшись, протянула ему руки. Ребенок сорвался с места и, подбежав, обнял меня, пряча свои слезы.
— Есть любовь, — я гладила мальчика по голове. — Есть дружба и доброта. Есть радость и смех.
— Есть оковы и боль, — остановил меня эльф.
— Да, есть, — не стала я отрицать, но и смириться с этим не желала. — Вот только я так же знаю, что есть надежда! Надежда, что потерявшие свет феи вернут свое сияние, что время рабского ошейника истечет, и свобода станет не пустым звуком, и что однажды Сай найдет свою маму. И этот мир станет чуточку добрей и радостней. — Мальчик поднял голову и улыбнулся. — В любом случае, здесь и сейчас он не один. Он сыт, накормлен и может слушать чволшебные истории о чудесах.
— Но что будет, когда в комнату придет тьма? — эльф был полон боли и сожалений, я поняла, что бы мы сейчас ни сказали, он не примет. Когда меня привели на костер, я тоже не верила, что тьма отступит. Но, может, уже сейчас ее нельзя впускать в свое сердце? Нельзя разочаровываться в мире? Нельзя мириться с тьмой и безысходностью?
— Мы, — Сай отер слезы и обернулся к эльфу, — мы будем смеяться! Ха-ха-ха! Мы возьмем большую палку и как стукнем ее по башке! Ха-ха-ха! У нее сразу глаза окосеют! Представляете, тьму с косыми глазами? Ха-ха-ха.
Сай засмеялся и запрыгал вокруг меня. Маленькие феи, чувствуя его смех, закружились по комнате и стали ярче сиять. Рух завороженно наблюдал за этим, а эльф, чуть тронув свой ошейник, просто отвернулся и вновь лег, укрывшись с головой.
— Мама говорила, — Сай подскочил ко мне, заглядывая в лицо, — что бояться не страшно, но нельзя позволять страху командовать тобой. Как бы плохо не было, надо смеяться ему в лицо. Находить что-то хорошее. И вы, нита Лира, самое хорошее, что я встречал в этой жизни, так что, когда придет тьма, мне будет не страшно!
— Ты очень сильный и смелый, Сай, — я погладила ребенка по голове. — Будем надеяться, Великий Лиурх, позволит нам найти твою маму. Но если нет, ты уже не один и сможешь в другой раз сам кому-нибудь помочь.
— Да! Я буду расти и стану самым сильным и буду всех спасать! — мальчик довольно вернулся в свою кровать и с улыбкой посмотрел на замершего Руха. Тот, почувствовав мой взгляд, хотел что-то сказать, но я улыбнулась и сделала ему немое приглашение улыбнуться самому. Пройдет три года, магия ошейников спадет, и я дам ему свободу, как и эльфу. И даже сейчас я не вижу в них рабов, а только гостей, что вошли в мою жизнь на время. Я больше не хочу смотреть в свое будущее со страхом. Не хочу ждать костра и тех, кто хотел отнять мой дар. Сейчас в этой комнате уже столько жизней, которым я помогла, и, дай Великий Лиурх, с каждым разом их будет становиться всё больше.