— Все зависит, кто к вам туда ходить будет, — хмуро заметила я.
— А есть разница, кто приходит к Великому Лиурху? — удивился тит Ольгус.
— Да, некоторым ушастым там явно не место.
— Великий Лиурх рад всем.
— Всем, кто приходил с открытым сердцем и щедрой душой, — намекнула я о нежелании общаться с эльфами, но тит Ольгус не сдавался.
— Щедрость души можно познать, исправляя ошибки.
— Порой у некоторых их слишком много, — проворчала я, отворачиваясь от эльфов. — Вы к бабушке, тит Ольгус?
— Нет, я к тебе. Можешь меня познакомить с твоим рабом? — Ой, Я даже знаю с каким, но попробуйте меня заставить, я кивнула на Руха и улыбнулась.
— Легко, знакомьтесь Рух. Рух, это тит Ольгус.
— Великий Лиурх говорил, что обида и недоверие порой делают людей слепыми и глухими, — тит Ольгус намекал, что я прекрасно поняла с кем он пришел знакомиться и стала благоразумной. Но не на ту нарвался.
— А еще он говорил, что безразличие и жестокость, делают сердца каменными, а глаза лишают красок счастья.
— Может, тебе в Храм пойти титом служить? — усмехнулась бабуля, выходя на веранду. Понятно, в компании недругов прибавление.
— Только татом, — фыркнула я, понимая что с ней спорить точно не буду. — Старшему сану можно препираться с младшими служителями.
— Простите ее, тит Ольгус. Чаю? — бабушка проигнорировала мое ворчание.
— С удовольствием, нита Лируса, но прежде прошу. Позвольте главе Фиараму увидеть вашего эльфа.
— Фиомуро служит Лире, — заметила бабушка, — тут она решает.
Я подняла взгляд на бабушку. Отдает мне право выбора? Неожиданно. Тит Ольгус сложил руки в просящем жесте и, улыбаясь, сделал умоляющее лицо.
— Вы как ребенок, — фыркнула я. — Почему вы привели их сюда?
— Великий Лиурх всегда радовался хорошим вещам, — тит улыбнулся. — И если мы создаем их, это его радует еще больше.
— Что хорошо для одного, не всегда хорошо для другого, — заметила я, поднимаясь. — Главу клана Осени я видеть не хочу. Так что ничего хорошего с ним не случится.
— Еще есть глава Миарам, — улыбаясь, заметил тит Ольгус. Я взглянула на высокого эльфа. Белые, длинные волосы, одежды в сине-белых тонах. Красивый и спокойный. Он терпеливо ждал и, наверное, это спокойствие сыграло в его пользу. — Фио ушел в сад, рисовать, — я спустилась с веранды и предупредила. — Я отведу вас, но, если он не захочет с вами общаться, в гостеприимстве вам откажут.
— Я согласен, — эльф поклонился и спокойно двинулся за мной следом. Несколько минут мы шли молча, но эльф все же не удержался от вопроса: — Он хорошо рисует?
— Да.
— Вы продаете его картины?
— Нет.
— Почему?
— Это работы Фио, — пожала я пелчами, понимая что и не думала наживаться на таланте своего гостя. — Если захочет, сам и продаст.
— Но он же ваш раб…
Я фыркнула. Не хотелось пояснять своего отношения к моим «гостям». Повернув на тропинку, я кивнула в сторону Фио. Встав перед кустом семицвета, он широкими мазками создавал чарующее изображение волшебного растения. Феи держали лист бумаги и палитру красок. Эльф так увлекся процессом, что ничего не замечал вокруг. Я покосилась на главу Миарама. Тот, пройдя немного вперед, наконец-то разглядел Фио и застыл на месте. Он не окликал эльфа, а только смотрел на него, но неожиданно я поняла, что Фио и есть тот, кого он искал. Столько нежности и боли я видела во взгляде эльфа впервые.
Тихо пискнув, феи сообщили о нашем приходе, и Фиомуро обернулся. Увидев меня, улыбнулся, но, заметив гостя, напрягся, словно опасаясь собрата. Глава сделал несколько шагов вперед.
— Ты так похож на своего отца, мой мальчик…, — прошептал эльф и протянул руки для объятий. Фио вздрогнул и неожиданно резко отвернулся. Я растерялась. И что теперь? Выгнать главу? Но кажется глава ожидал такого.
— Прости… Мы подвели тебя…, — Миарам опустил руки и, с болью смотрел в спину моего гостя. Ярко сверкнув на солнце, крупные слезы стекли по щекам эльфа. Прозрачными хрусталиками они упали ему под ноги и затерялись в траве. Наблюдая это, почувствовала, что нужно нарушить эту гнятущую атмосферу.
— Я могу предложить ему чай или выгнать, — заметила я громко, и от моих слов Фио втянул голову в плечи. Я прождала минуту, но эльф так ничего и не сказал. — Идемте, — обернулась я к главе. — Фио не хочет говорить с вами.