Последней жертвой была проститутка, которой он не захотел заплатить за услуги. Имени ее он не знал.
– Что испытываю? – проговорил наконец мужчина приятным голосом, вызвавшим неожиданные беспокойство и тревогу. – А ничего не испытываю. Ничего особенно в этом нет, ты, тупица. Суть не в том, что ты делаешь, а в том, что ты способенэто сделать, понял, задница?
Ощущение власти...
Убийство – преднамеренное или неумышленное...
Знал ли убийца Айрит о предстоящей экскурсии заранее, или же ему просто было известно о том, что группы школьников регулярно наезжают в парк? Может, прав Кармели, считая смерть дочери тем ужасным, нелепым совпадением случайностей, которое так часто служит атеистам доказательством их правота?
Хищник, терпеливо высматривающий добычу в горстке детишек.
Как лисица, истекающая слюной при виде резвящихся в траве цыплят.
Выбрать самого беззащитного – но почему именно Айрит?
Специальный агент Горман предложила лишний раз проанализировать психофизические особенности девочки, однако человеку постороннему внешность Айрит не показалась бы сколь-нибудь необычной. Скорее, наоборот: симпатичный, совершенно нормальный ребенок. Среди приехавших с нею в парк детей нетрудно было отыскать куда более уязвимую жертву.
Не в этомли ключ к разгадке? В том, что Айрит казаласьнормальной?
Я вспомнил про слуховой аппарат на земле.
Но ведь убийца так тщательно продумал положение тела.
Тогда это не случайность. Чем больше я размышлял, тем тверже становилась моя уверенность.
А если маленький розовый диск – это знак? Сообщение?
О чем?
Я схватил список МО, рассчитывая найти что-нибудь о посягательствах на глухих. Пусто.
Уж не слуховой ли аппарат подсказал убийце, что Айрит – наиболее удобный объект для нападения? Она не услышит подкрадывающихся шагов, не закричит.
Немой девочка не была, но он вполне мог это предположить.
Нежное удушение.
Омерзительная фраза.
Затрачены время и усилия для того, чтобы избежать нарушения целостности тепа...Никакой сексуальной активности на месте преступления – но разве трудно ему было отойти в кусты и помастурбировать, отдавшись свежим впечатлениям? Маньяки так обычно и поступают.
Однако чтобы возбудить себя, они, как правило, пользуются вещами жертвы: одеждой, украшениями. В ход идут и части тела – груди, например.
С Айрит опять все получалось иначе. Ее тело лишь заботливо уложили в нужной позе – подчеркнуто несексуальной.
Как будто убийца хотел оповестить весь мир: она осталась нетронутой, а сам он – другой,не похожий на остальных.
Или он все же взял что-то – незаметное, невычислимое – скажем, прядь волос?
Однако впечатление или образ сами по себе тоже неплохой сувенир. Не сделал ли он фотоснимок на память?
Я представил себе убийцу – безликая фигура, исполненная сознания собственной мощи, возвышается над тельцем ребенка с фотоаппаратом в руках. Клик-клик.
Новое направление в искусстве: живые картины из мертвых людей.
Поляроид. Или пленочная камера, а в темной комнате оптико-цветовые эффекты можно будет довести до совершенства.
Самобытный художник?
Оттащил Айрит подальше от тропы – чтобы никто не услышал щелчков затвора, не заметил вспышки.
А потом аккуратно прибрал за собой... Одержимый, но не психопат.
У вас в Америке их хватает!
Я еще раз перечитал письмо специального агента Горман и все остальные бумаги. Сотни листов, и все-таки чего-то недостает.
Никто не говорил с друзьями и соседями семьи. Обошли вниманием и миссис Кармели. Что же касается ее мужа, то он был опрошен всего дважды и в весьма краткой форме.
Уважение к чужому горю или боязнь проявить жесткость по отношению к дипломату?
В результате – тупик.
Сердце ныло. Я чувствовал тяжесть в груди. Просмотр бумаг длился без малого три часа.
Протянув руку за чашкой с кофе, я услышал звонок телефона.
– С вами хочет поговорить мисс Дал, доктор, – послышался в трубке голос оператора.
– Спасибо, соединяйте.
– Доктор Делавэр? Это Хелена. Я проверила свой график и хотела бы договориться о встрече. Через пару дней, часов в десять утра. Это вас устроит?
– А как насчет одиннадцати – Мне нужно было закончить несколько судебных отчетов.
– Договорились. Спасибо вам.
– Как у вас дела, Хелена?
– О... В целом неплохо – насколько это возможно. Сейчас мне действительно очень не хватает его, не так, как раньше... сразу после... Еще раз благодарю вас, доктор. Всего доброго.
– До встречи. – Я записал в календаре дату и время.
Хватит клинических исследований. Смогу ли я сделать нечто большее для мертвой девочки?
Глава 7
– Далеко продвинулся? – осведомился Майло, когда мы сидели в моем кабинете и пили апельсиновый сок. Было девять утра.
– Просмотрел все. – Я тряхнул компьютерной распечаткой. – Новая система учета?
– В ответ на требования движения по защите прав жертв преступлений. Неплохая идея, но отчетность пока слишком громоздка, к тому же во многих городах, в том числе и в Лос-Анджелесе, система еще не внедрена. Копы побаиваются компьютеров, по старинке предпочитая передавать информацию по телефону или телетайпом. А как тебе письмо ФБР?
– Ничего такого, с чем я был бы несогласен, однако чувствуется, что мадам Горман не хочет обременять себя излишней ответственностью.
– Новости есть?
Я объяснил, каким представляю себе убийцу. Сказал, что он мог сделать несколько фотоснимков.
– Поляроид или пленочная камера? – переспросил Майло. – Профессиональный фотограф?
– Либо серьезный любитель. С претензией на артистизм. Само преступлениепретенциозно, Майло. Поза тела, веник из веток. Мы имеем дело с психопатом, который хочет, чтобы его принимали за кого-то другого. Но все пока строится на предпосылке, что это – преступление на почве секса.
– У тебя есть сомнения?
– Горман может оказаться права в том, что причина кроется в Айрит, а не в совпадении случайностей. Когда Горобич и Рамос что-либо делают, они делают это тщательно. Для нас же суть сейчас в том, чего они и не пытались делать. Опросили всех живущих рядом с парком – и никого в Беверливуде. С отцом разговаривали дважды, с матерью – ни разу.
– Семья? – Майло вытер вспотевшее лицо.
– Большую часть детей убивают именно родственники.
– На ее родителей у нас что-нибудь есть?
– Только то, что им уделили слишком мало внимания. И не получили от них почти никакой информации.
– Если это кто-то из них, то скорее всего – отец. У матери не хватило бы сил оттащить Айрит на такое расстояние. А я точно знаю, что и не отец тоже: в то время, когда поступило сообщение об исчезновении девочки, он был на совещании в консульстве.
– О'кей. Другие родственники, кроме младшего брата, есть?
– Не знаю. – Майло покачал своими ручищами коробку с папками. – Нет, Алекс, это уже перебор. Когда детей убивают родственники, то, ты же знаешь, как правило, это происходит дома. Или на семейном пикнике. Мне не приходилось слышать о случае, подобном нашему. Согласен, Горобич с Рамосом перевернули далеко не все камни, но они утверждают, что за родителями девочки не числится ничего. Убитые горем люди, но и только. А если отец к тому же шишка, то становится понятным, почему наши парни не очень-то старались надавить на него.
– Разумно. Мистер Кармели звонил тебе?