- Р-р-р-р!!!
Звук ошеломил саг"гаш. Ничего подобного он никогда не слышал и сам невольно приоткрыл рот в подобии этого создания, которое повторило рык.
- Р-р-р!..
И бросилось на саг"гаш, который не растерялся и нырнул под воду, мгновенно очутившись на недосягаемой для хищника глубине. Тигр еще некоторое время возмущался на берегу, боясь оказаться в воде и удалился в чащу. Шакрам, подождав немного, вышел на берег и принялся изображать зверя. Открыв рот, он попытался издать звук на выдохе.
- Х-х-х!
Булькающие звуки странной тирадой вырвались наружу, но саг"гаш, не переставая, выдыхал воздух из легких, играл губами и изменял звуки. Наконец, вдохнув, наверное, в двадцатый раз, он нечаянно прикоснулся кончиком языка к нёбу и у него вырвалось:
- Р-р-р!
Улыбнувшись, словно ребенок, он принялся рычать на все подряд. На кусты, на камни, на воду. А когда повернулся с придурковатой улыбкой к солнцу, рыкнул на него и открыл рот.
- Р-р-р-а-а!
И так и замер. Новый звук разнесся по округе, отражаясь эхом от скал и принося детский восторг саг"гаш. Шакрам безустанно повторял одно и тоже "Р-р-р-а! Р-р-р-а!! Р-р-р-а!!!", указывая на солнце и плескался в море, под водой крича на морском языке. Так продолжалось целый день. Он придумывал новые звуки, выкрикивал их, дико радовался, садил горло, но продолжал, пока не упал без сил.
Спустя седмицу сын Сохога приноровился к суше еще сильнее, принявшись дышать через нос намного чаще и нуждался только в чудотворной пресной воде. Тело более не претерпевало изменений. Темные волосы на голове, мелкие волоски по всему телу, раскосые глаза по бокам головы, вдавленный нос, индигового оттенка чешуя, и исчезнувшие перепонки на нижних конечностях. Однако несмотря на привыкание к тверди газарги, его по-прежнему тянуло домой. Но он со скорбью в сердце признавал, что никто его там не ждет и от этого только сильнее злился, сжимал зубы. Часто по вечерам, на закате, когда край мира пожирал оранжевое светило, он видел вдалеке всплывающие на фоне диска точки и долго кричал им вслед, думая, что саг"гаш услышат его и приплывут к берегу. Над гладью моря звуки разносились очень хорошо и изгнанный был уверен, что братья слышат его истошное "А-а-а-а!!!!", с ужасом ныряя назад. Наверняка они думали, что так могут кричать только разъяренные на изгнанного Шакрама газарги.
Водная гладь до горизонта словно замерла, в море царил штиль. Дневной друг гладил макушку изгнанного, обнявшего свои ноги и положившего на колени подбородок. Привыкнув каждое утро ловить рыбу, Шакрам разложил ее на плоском камне справа от себя и собирался смотреть на воду до вечера. Полные скорби глаза, в которых плескалось солнце, скользили по водной глади, силясь заглянуть за горизонт, каждое мгновение выискивая родные обтекаемые головы над морем. Щурясь от света, он иногда протирал глаза и снова принимался смотреть на океан через боль.
- Кто я теперь? - вопрошал уже в который раз сам себя Шакрам.
- Внимай же мне, Шакрам, сын Сохога! Более не имеешь ты чести называться саг"гаш. Более не являешься ты священным потомком Энки. Проклятому мерзкими газарги нет места в наших глубинах. Живи ты целый век!
Ворчливый голос Закарума сменился шипящим Харуши:
- Будь ты проклят! Живи ты целый век!
- Убирайся! Изгой! Предатель! Душегуб! Ты мне больше не сын! Живи целый век!
- Живи ты целый век... - медленно, по слогам, растягивая и словно пробуя каждый звук на вкус, повторил про себя изгой.
- Целый век... Я тот, кому суждено прожить целый век. Целый...век. Целовек.
Тут его осенило и он приподнял голову, все так же смотря на гладь морскую.
- Да, почтенный Закарум, более не имею я чести называться саг"гаш и быть потомком глубоководного Энки. Но имею я честь называться тем, кто достойно проживет свой единственный, целый век. Отныне я - Человек.
Вдруг что-то хрустнуло где-то слева, прервав мысли изгоя и Шакрам вскочил, выхватив трезубец. Индигово- розоватое животное, с черными, как смоль, волосами, ниспадавшими на плечи, выставило перед собой копье. Оба были полностью обнажены и с интересом осматривали синими раскосыми глазами, посаженными по бокам головы друг друга, наставив копья. Шакрам узнал в существе саг"гаш, только самку, которая, похоже, поняв тоже самое, прикрыла грудь, но с тем же грозным видом одной рукой наставила острие копья на сына Сохога.
- Саг"гаш-ш? - с трудом выдавила из себя незнакомка, смешно открывая рот.
Самопровозглашенный человек не знал, как произносить такие звуки и просто кивнул. В ответ самка вопросительно кивнула подбородком в сторону моря. Изгой еще сильнее покивал, пальцем указывая то на себя, то на море. Подумав о чем-то своем, она тыкнула на Шакрама и указала копьем в сторону воды. Поняв, он медленно отошел спиной к воде и нырнул. Тотчас перед ним возникла девушка, все так же прикрывая грудь рукой. Они какое-то время осматривали друг друга и улыбнулись.
В тот раз они долго общались. Целый день провели в разговорах, пересказывая истории их изгнания. Девушку звали Лея, из племени Чжэнь Чжу. Саг"гаш, которые умели делать искусные изделия из жемчуга, жили в строгости. И Лею, по неосторожности погубившую партию моллюсков, пришлось изгнать. Она прошла такой же путь, как и новоиспеченный человек, но прожила на побережье дольше него на целый яр. А услышав истошные крики боли, решила узнать, какие такие газарги вопят столь громко. Пообщались они, как уже было сказано, очень основательно, а через яр на земле демонов появился третий человек. Девочку назвали Таисией. В честь матери Шакрама, живущей в его сердце.
- Мам!!! Пап!!!
Подбежавшая к родителям четырехлетняя девочка повисла на шее матери. Обросшую такими же смольными волосами голову украшал венок из цветов, что так нравились самкам. Тосковавшие по дому, изгои каждый вечер садились на песок и завороженно наблюдали за закатом, на фоне которого всплывали саг"гаш. Им было больно, сердце сжималось внутри, но они были вместе и это придавало им сил.
- Что случилось, Таисия?
- Мам, а кто мы?
Переглянувшись с Шакрамом, мать лучезарно улыбнулась, поцеловав девочку в лоб:
- Мы те, кто живет целый век. Мы - человеки.
Девчонка, зардевшаяся от поцелуя, весело хохотнула, прижалась к материнской груди и тотчас отпрыгнула, весело посмеиваясь.
- А вот и не угадала! Мы не человеки!
Шакрам улыбнулся:
- А кто же мы, дочка?
Девочка потупилась и еще более раскраснелась.
- Ну...
- Солнышко, не стесняйся.
Лея погладила по головке дочку и та смущенно пробубнила:
- Ну, мама любит папу. Папа любит маму. А папа и мама любят Таю! Вы любовь даруете! Мы... - девочка снова потупилась и выпалила: - Мы люди!
Родители, прожившие почти половину века, озадаченно переглянулись и прижали дочку к себе.
Так, втроем они смотрели на море, завороженные его спокойствием и умиротворением. Любоваться накатывающими на берег волнами они могли бесконечно.