— Отсюда прилетать? — тупанул я.
Она всплеснула руками.
— А ты думать не пробовал? Головой? Это такая круглая штука на три фута выше задницы? Нет? — Глаз я по-прежнему не видел, но заметил, что она подняла брови. — Кто тебя здесь долго держать будет? Файлы всех, кто здесь работает, находятся у меня. На твоем есть пометка «essential», а это значит, что тебя будут продвигать на самые важные операции. Важные будут не здесь.
— Мне кажется, что то, что мы здесь делаем, важно.
Мне это даже не кажется, я точно знаю.
— Важно, да, но не слишком уж сложно, верно? Другие могут справиться.
— Незаменимых у нас нет, — ответил я цитатой. — Другие могут со всем справиться.
Но вообще да, мы уже поставили операции почти что на поток, изменений обстановки мало, а люди набираются опыта. Справятся и без меня.
— Я болтаю лишнее, мне тоже сболтнули… но планируется что-то большое, опытных вояк будут перекидывать туда. Ты в списках на рассмотрение.
— И что я с этого получу?
— Деньги. Переезд на Кюрасао. И все, что к этому прилагается. Смотри, какая задница! — Она довольно сильно шлепнула себя по тугой загорелой ягодице.
— Ну… да, неплохо, — сказал я с уважением.
И верно, и вообще было бы неплохо. Свою нынешнюю должность я за постоянную тоже не считал. Уже не мальчик все время по крышам скакать, да и семью мне содержать надо. Платят неплохо, я уже через два пэйгрэйда перешагнул за то время, что здесь, но если начнут платить еще лучше — я точно не откажусь. Мне еще за дом выплачивать и машину. Выражение «нормальная жизнь» еще означает, что за все надо платить, халявы нет. Как в нормальной жизни. За все.
После того как Рэй увез нас с яхты, наши пути с Майком и его семейством разошлись. Не то чтобы совсем, но видеться с этого момента стали редко. Джуниор получил работу авиаинженера и перебрался с Шивонн куда-то в город. Майк остался жить на яхте, наслаждаясь простором и покоем. А я уже в первый день оформился в «Поиск и Спасение» на должность командира группы, сразу же получил три дня на обустройство, аванс, подъемные, ай-ди для всей семьи и к вечеру заселился со всеми в отель «Плаза», что расположился на самом входе в бухту Виллемстада. Хороший такой отель, в котором все работало, где текла горячая вода и включались кондиционеры.
Понятно, что девяносто процентов такой скорости вхождения в новую жизнь было обеспечено Рэем, который здесь был уже фигурой, а если точнее, тем, что он всюду вел меня за руку. У меня вообще с самой Катастрофы все было в льготном режиме — сначала на яхте оказался, потом узнал, где можно спастись, а теперь еще и здесь протекция на каждом шагу. Но я бы для Рэя сделал то же самое, мы с ним друзья уже давно, и друзья хорошие.
Вечером мы с ним, как и собирались, двинули out, и хоть приглашение оставалось в силе, с нами не пошел никто — ни Янина, ни дети. У них после всех волнений этого дня случился «эмоциональный отлив», и к вечеру они все наперегонки зевали, терли глаза и откровенно хотели спать. А у меня, наоборот, — приступ активности. Вообще у нас всегда так было по приезде в новое место — они все на отдых, а я по окрестностям на разведку. И на следующий день уже примерно знаю, где и что.
Но мы далеко не пошли, не дальше сотни метров от «Плазы», где и уселись на открытой террасе кафе «Игуана».
Большая часть столиков была уже занята. Мужчины, женщины, все больше европейского вида. Официантки, две молоденькие девочки, не выглядели местными — одна была точно американкой, светловолосой и конопатой, вторая, думаю, из Мексики. По происхождению, по крайней мере.
Перехватив мой задумчивый взгляд, Рэй ответил на незаданный вопрос:
— Да, здесь в основном переселенцы. Место было для туристов, местные и раньше сюда не очень ходили, поэтому и сейчас собираются в своих местах. Ну и бывших владельцев кафе уже нет, теперь тоже новые.
— Бизнес идет, как я вижу.
— Идет, — кивнул Рэй. — Людей много. Думаю, что это из-за того, что многие только сейчас почувствовали, как это здорово — снова ходить по улицам. Даже вечером, даже ночью ходить.
— Это точно, — усмехнулся я.
Действительно, я за весь день никак привыкнуть не могу к тому, что мы вот так по улицам ездим, а теперь еще и ходим. Этого ведь уже больше нет нигде, это все закончилось… везде закончилось, а здесь началось снова, получается. Одна примета — у многих было оружие. В основном пистолеты в кобурах, но вон двое мужчин и две женщины сидят за столиком у стены, так у них и автоматы к этой самой стене прислонены.