Какое- то время он молчит. Я не знаю, переваривает ли он, тушит или что он здесь делает, но, наконец, он вздыхает, уставившись на подушку у меня под головой. — Я так устал.
Я не думаю, что он имеет в виду обычную усталость, как будто ему просто нужно выспаться.
— Я слишком молод, чтобы быть таким опустошенным, — говорит он.
— Ты не истощен, — говорю я ему, моя рука движется к его лицу, лаская его. — Это… просто твой организм сейчас перегружен. Обычно ты несешь всю тяжесть этой семьи на своих плечах, как будто это ничего не значит. Это просто сбило тебя с толку, вот и все. Это совершенно понятно.
— Но я не должен был бросаться. Это не должно… не я.
— Ты человек, — напоминаю я ему. — Люди чувствуют боль, они увязают. Ты думаешь, что кто- то, кто тебе очень дорог, сделал с тобой что- то ужасное. Я не изменяла тебе, но ты веришь, что я изменяла, так что реальность не имеет значения. Ты все еще чувствуешь это, случилось это или нет. Вот почему это так чертовски сложно. Я почти жалею, что не сделала этого, тогда я могла бы просто извиниться, просить прощения и попытаться загладить свою вину перед тобой. Я замолкаю, качая головой и поднимая на него взгляд. — Это намного хуже. Я приношу извинения, и ты думаешь, что я в чем- то признаюсь. Я этого не делаю, ты считаешь меня монстром или стараешься найти доказательства тем или иным способом. Это жестокая неопределенность, в которой мы застряли. Тот, кто сделал это с тобой, монстр.
Он опускается обратно на кровать, тяжело вздыхая. — Так трудно тебе не верить, и так же трудно поверить тебе. Я видел доказательства собственными глазами.
— И именно поэтому это разрывает тебя на части. Ты не можешь просто простить меня?
Взглянув в мою сторону, он спрашивает: — За то, чего ты не делала?
— Честно говоря, я думаю, что простила тебя за то, что ты сделал. Я думаю, многие слышали. Может быть, теперь твоя очередь.
— Я не верю в карму, но вся эта ситуация довольно убедительно доказывает ее существование.
— Ну, вот и все. Может быть, выложить что- нибудь хорошее, чтобы свести на нет все плохое.
Взглянув на меня, он говорит: — Мы не должны были этого делать. Предполагается, что я превращаю твою жизнь в ад.
— Прежде чем отправиться в путешествие мести, выкопай две могилы.
Матео закатывает глаза. — Ладно, Конфуций.
Я пожимаю плечами. — Ты можешь причинить мне боль, если тебе от этого станет легче. Я могу это вынести. Ты не будешь меня подавлять. Но тебе от этого становится лучше? Если нет, давай попробуем что- нибудь другое.
Он переворачивается на бок, наблюдая за мной. — Предполагается, что я логичен.
Я пожимаю плечами. — Тебя задели чувства. Это случается с лучшими из нас. Я не должна была влюбляться в босса мафии, который украл мою свободу с помощью нескольких банок воды, но всякое случается.
На его красивом лице отразился шок. — Как?..
— Адриан. Не говори ему, что я рассказала тебе. Он не хотел, чтобы я держала на тебя зла. У него была эта сумасшедшая идея, что я тебе нравлюсь. Хорошо, что он мне это сказал, — уверяю я его. — Я бы обиделась на тебя за это.
— Вот ублюдок, — бормочет он, но почти добродушно. — Как давно ты знаешь?
— Буквально все время. Он сказал мне, когда мы пришли ко мне домой за моими вещами.
— Черт.
Я улыбаюсь, прижимаясь к нему поближе и обнимая его одной рукой.
— Хотя, согласись, это было довольно неплохо, — говорит он мне.
— Это было чрезвычайно жестоко и манипулятивно, — возражаю я.
— Это вроде как мое дело, — говорит он, не извиняясь.
— Что ж, все получилось. Я не жалею, что так получилось. Я не знаю, что было бы иначе.
Вздыхая, он говорит: — Я бы хотел, чтобы ты с самого начала сказала мне, что тебя прислал Кастелланос.
— Я знаю. Я не хотела, чтобы все это случилось. Может быть, это было неизбежно.
— Может быть, я сделаю крупное благотворительное пожертвование. Это хорошая карма, верно?