— А еще говорят, что тебе трудно угодить, — говорю я, дразняще подмигивая.
— Ты одинока? — спрашивает он.
Полагаю, этот вопрос следовало задать до того, как ты планировал меня трахнуть, но, думаю, нет. — Недавно.
— Хм. Его потеря.
Выдавив улыбку, я говорю: — Без шуток. Ему все равно не понравился мой юмор.
— Я рад, что ты тогда его бросила.
— Я этого не делала, он умер.
Я не знаю, почему я это сказала. Как только я произношу эти слова, я вспоминаю, с кем я разговариваю, и что Антонио сказал о том, что именно он выпустил хит. Черт. Предполагается, что это будет моя вспомогательная история — если меня поймают, мне не разрешат бросить Кастелланоса, предполагается, что я буду мстящей вдовой. Вот я и расплескиваю половину своей обложки за минуту поездки в машине.
Такими темпами я никогда не стану Джеймсом Бондом.
— Уф, это было мрачно, — бормочу я с неловким смешком. — Нам не обязательно говорить об этом. А как насчет тебя? Такой приятный преступник, как ты, холостяк? Это безумие.
— Ну, ты же знаешь, что говорят обо мне, как о мужчине, которому трудно угодить, — говорит он достаточно легко, но его глаза остаются прикованными ко мне. — Что случилось с твоим парнем?
— Он был в плохой части города. Его подстрелили.
— Мне очень жаль.
— Дерьмо случается, — отвечаю я, глядя в окно и пытаясь найти выход из этого разговора. — В какой бар мы идем?
— Я не знаю. Взглянув на мужчину за рулем, он спрашивает: — Адриан, мы направляемся в бар, верно?
— Ага, — говорит Адриан.
Кивая, Матео смотрит на меня. — Тот, к которому он нас отвозит.
Я выдавливаю улыбку. — Достаточно справедливо. Ты не водишь машину?
— Обычно нет.
— Ты, должно быть, плохой водитель, — решаю я.
Улыбаясь, наблюдая за мной, он говорит: — Должно быть, так.
Мне становится немного не по себе, когда я смотрю на дверь, думая о деталях моего телефона в сумочке. Что, если они не поведут меня в бар? Они могут увезти меня куда угодно, и никто никогда не узнает, куда я поехала. Что будет с Лили без меня? Состояние моей матери нестабильное, так что она, вероятно, окажется у матери Родни. Боже, я не хочу, чтобы эта женщина растила моего ребенка. У меня даже нет никого, кому я могла бы доверить Лили. Все, что у нее есть, — это я, и, несмотря на то, что я делаю все, что в моей жизни возможно, и пытаюсь предотвратить все кризисы, которые навлек на нас ее отец, я здесь, на заднем сиденье Escalade Матео Морелли.
— Что случилось? — спрашивает он.
Только тогда я понимаю, что качаю головой.
— Просто… задумалась.
— По поводу чего?
Взглянув на него, я спрашиваю: — У тебя есть ребенок?
Он кивает. — Один. Маленькая девочка. Ты?
Не думаю, что мне следует говорить ему, но я все равно больше никогда не увижу его после сегодняшнего вечера, так что я это делаю. — То же самое.
На его красивом лице появляется удивление. — Правда? С мертвым парнем?
Моя грудь начинает сжиматься от беспокойства, и я та, кто продолжает поднимать эту тему. Слегка рассеянно потирая грудь, я смотрю на него. — Извини. Я не хочу об этом говорить.
Он кивает, довольно легко отступая. — Хорошо.
Через несколько минут мы действительно подъезжаем к бару, к моему большому облегчению. Матео обходит машину и открывает мне дверь, что ведет себя гораздо более по- джентльменски, чем я ожидала.
Когда он провожает меня внутрь, под неоново- голубые огни, я немного рада видеть, что это высококлассное заведение с живым пианистом и двумя сверкающими барами, по одному с каждой стороны от пианино, с небольшой площадкой для танцев перед ним. Я также рада, что пианист уже играет Синатру. Я не знаю, где мы находимся, я, конечно, никогда здесь не был, но я хочу здесь жить.
— Ух ты, — шучу я, так рада, что я на самом деле… нахмурилась. Как будто он знает меня. Родни знал меня пять лет, и на нашу последнюю годовщину он привел меня и Лили в Applebee's. Это место было создано для меня. Все, что мне нужно, это чтобы один из официантов принес мне fedora, и все готово.
— Да? Матео шепчет мне на ухо, его руки опускаются на мои бедра.
— Это мое новое любимое место. Прислоняясь к нему, я спрашиваю: — У тебя нет фетровой шляпы, не так ли? Потому что, я думаю, ты мог бы надеть фетровую шляпу.
— Может быть, в следующий раз.
Матео ведет меня в пустой конец правой стойки, где за нашей спиной будет пианино. Я знаю, что на самом деле мне не положено увлекаться этим, но, черт возьми, я бы не отказалась потанцевать с ним на танцполе.