*** В моих глазах все вокруг неприятно искажалось. Я более не различал - то ли это был трещащей по швам дом слева от меня, или высокая гора из мусора - до того скорость была наша высокая, что различить нельзя было вовсе ничего - замыленная картинка. Ворюга продолжал бежать впереди, и нисколько не уступал мне. Честно, казалось, что он своими ногами все же быстрее по земле шуршал. Ну как еще объяснить то, что все дальше и дальше от себя я видел его голову, и плащ, то чуть не касающий асфальта, то взмывающий вверх аж до затылка его. Парень уворачивался как мог: то перескакивая высокие, опрокинутые каким-то «великаном» каменные глыбы, то проскальзывал через какие-то узкие щелочки, для меня очень малые, что лишь пол тело прошло бы, остальное застряло с концами, то вытворял такое, что кино про Паркур - полный отстой по сравнению с ним. - Стой! Хуже будет! - кричал ему я, а он молчком, даже головой в мою сторону не мотнул, а шустрее своими лапами побежал в даль. За пять минут столь интенсивного бега я уже успел вымотаться, а он - кажется, и половины своего воровского энтузиазма не потерял, что мог бегать хоть весь день напролет, а потом попросить еще на пару кружков. Он огибал высокое дерево - и я тоже; он ускорялся - и я пытался, но лишь, как умирающий гусь кряхтел; он паркурил, как бог - я смотрел и завидовал его нечеловеческой ловкости - сам хотел также, но не в жизнь такого не светит с такой-то выносливостью. Моя дыхалка, могла смело вызывать скорую, а лучше сразу заказывать гроб и местечко на кладбище - еще минута бега, и я выплюну свои легкие. Помираю братцы, а мы все бежали и бежали, останавливаться, точно, не желали если не одно но: парень случайно забежал на какую-то низь, окруженную горами и высокими хвойными деревьями, с единственный от сюда выходом - назад, через меня. Ворюга остановился прямо в центре всего этого замкнутого круга: сзади него холм, уходящий далеко в высь, отсюда даже конца его не было видно,; по бокам деревья, на которые при желании, с его ловкостью можно в легкую забраться; пути назад нет, перед ним будет до упора стоять мое худощавое, каплю подкаченное тело - если надо то, до последний капли крови не выпущу пока не выбью ворованное обратно. Медленно, я поступал к нему все ближе, вытаскивая из-за спины свой любимый «Калаш» русской сборки, с установленным на него коллиматорным прицелом, для лучшей стрельбы с дальних дистанций. В обойме, как обычно тридцать патронов; предохранитель всегда снят, а то вдруг, он закрытый, а то в какой-то случайно нарисовавшейся перестрелке сильно тебя подведет - до могилы же сведет. - Вытаскивай, то что украл! - глядя на него через прицел, громко говорил я, а он не поспешно вытаскивал все: от сигарет, до Михайлычева ПМ - И смотри без шуток! Как послушная кукла он повиновался моему слову, опустошая свои карманы на черном комбинезоне пока в них ничего не осталось. До пущей правды, он даже их вывернул - они оказались полностью пусты. Украденная им вещь лежала в образовавшейся перед ним кучей из всякого разного хлама. «Не первое его грязное дело» - подумал я, и внимательно вглядывался в эту кучу. ПМ мелькал, когда лучи солнца падали на него, и своими «зайчиками» он выдавал себя среди всего. Перемещая ногу за ногой, я приближался к парню, все также держа ствол наготове - один палец на курке, второй рукой крепко впившись в полную обойму патронов. Я косо зыркнул на него: дикая улыбка, по другому не скажешь, так и застыла в моих глазах. «Затеял что-то...» - задумывался о его странных действиях, и стал всем телом вслушиваться и внюхиваться в окружение. «Мх-Мх» - воздух, как воздух - сказал бы обычный прохожий человек, но для Сталкера, особенно для опытного, в этом спертом кислороде, что-то чуялось. Такое надо почувствовать, ибо слова почти не передать. Это больше предчувствие, но со звуком другое коварное дело обстояло. Слабый рык - нечеловеческой злобы, а чисто звериный, чующий вблизи добычу - вот такой, и только сейчас до меня доперло все. Сзади меня кто-то был, точнее, что-то - не человек, а хищный чернобыльский зверь, я б сказал бы, что псиной несет. Я быстро дёрнул головой за спину и обратно... Там стая псов, и у каждого шла яростная пена изо рта, и при каждом их дыхание она вываливались из пасти, падая на землю. Противно... В этот момент меня понесло вперед, не на паренька, а за него, прямиком на холм... «Авв-Равв» - грозный лай за спиной, и сотни от громких до мелких стуков по траве доносилось в округе... И сердце билось, как в последний раз - «Туг-Туг». Эти громкие сердечные постукивания, только сильней заводили в телах зверей охотничий азарт. Для них я добыча, но в этом их глобальная ошибка... Здесь хищник только я. Быстро взбежав на вертикальную часть холма, я что есть мочи надавил на курок. Пули грозно полетели из дула, на гнащийся за мной. Автомат трясло не по-детски, его несло из стороны в сторону. Пустые оболочки патронов сыпались мне на ноги, а большинство пуль просто пронеслось в воздухе, прямо над этими псами, а тех кого задело, и вовсе не убило, кроме одного, и без того полу-метрового от голода бывшего домашнего любимца людей. «Цик» - оружие цыкнуло - патроны закончились. А тут как не вовремя, мне на лицо сиганул один из них. С каждой секундой, его раскрытая на максимум звериная пасть приближалась к моему лицу. Меня охватил страх, но в Зоне бояться - себя заживо хоронить, поэтому я сразу отмел куда подальше это чувство, и со всей своей дури, прикладом вмазал по раскрытой пасти, что ажь на мой комбинезон вместе с лицом, пала свежая, звериная кровь, а тело мутанта полетело обратно к своим, вниз с холма. Вновь время не теряя, я рванул с места куда-то влево, по пути доставая из передних, наружных, карманов новую обойму. Сильно стряхнув автомат, с него слетела пустая. Я подносил свежую порцию пуль к стволу, как запнулся на камнях и выронил их из руки. Времени на поднятие не было, поэтому пришлось брать новую обойму. Я опять потянулся рукой в карман, немедля вытащил и засунул ее в автомат. «Цик-Цик» - патроны в оружие - веселье начинается. Не оборачиваясь, я перевернул «калаш» и потянул за спину. Словно солдат в укрытие я пытался стрелять в врага не видя его. Шансов мало, а в Зоне еще меньше. Пули на удачу. «Трарара» - снова выстрелы разродились в воздухе, и в разброс полетели по всему холму. Я ускорял бег, автомат трещал, и извергал новый поток пороха из ствола. «Ав...» - затихающий собачий писк, слышался все чаще и чаще, и как только патроны закончились, и перестали громко, яростно тарахтеть - так и псы умолкли навечно. Я остановился. Из моего рта выходил пар, словно от курнувшего сигареты человека. Это отдышка - и в жизнь столько не бегал, как сегодня - марафон пробежал, будто первый ленточки красной коснулся. К добру подул холодный ветерок, он то и остужал мое, кипевшее красным румянцем лицо, возвращая ему прежний, здравый облик. Он не только охлаждал, но и навевал спокойствие, не присущие Зоне, ни сейчас, ни когда. Для Сталкера это знак - Жди беды, и слушая этот общепринятый закон, я вновь пригвоздил руки к «калашу», резко выдвинул их перед собой - левую далеко вперед, а правую прижал к себе, и так двигался обратно к таинственному парню, на которого и псы лыком не грызнули - до жути и