Зазвонивший в кармане телефон заставил Олега вздрогнуть.
— Олег Константинович, мы его приняли. Скиньте его в метро. А мы уж дальше сами, — интонация незнакомого безопасника изменилась, стала более серьезной после того, как он убедился в реальном существовании Фотографа. — Вы справитесь? Или помочь отсечь его?
— Справлюсь, — Олег вспомнил, как вместе с Алексеем Руденко, офицером безопасности посольства, уходил от «хвоста» на Кипре через книжный магазин Тофаридиса на улице Зенона.
«Вот бы сейчас сюда Алексея, — Ермилов расстегнул куртку, зайдя в метро. Его обдало упругой волной горячего воздуха. — Руденко — ушлый тип. Ухарь-купец! — Олег хмыкнул. — Он сейчас в Греции загорает. Хотя там сейчас тоже промозгло».
Группа майора Степанова, следовавшая за Фотографом и Ермиловым, наблюдала, как полковник довольно быстро и умело ушел от преследователя. Тот вряд ли заподозрил намеренный отрыв.
Степанов, сдвинув на затылок вязаную шапку, с удовлетворением наблюдал, как Фотограф начал метаться по платформе, с тоской глядя вслед уехавшему на электричке Ермилову. За последним вагоном поезда взметнулся снежный вихрь, и его бросило в лица людей, стоящих на платформе.
— Внимание всем, — негромко сказал Степанов, нажав кнопку PTT[3], закрепленную на ладони. — При посадке в вагон особенно быть внимательными.
— Что дальше? — переспросил Плотников и посмотрел на часы, висящие в простенке между книжными шкафами.
За стеклянными дверцами шкафов виднелись корешки толстых справочников, а перед ними стояли какие-то фотографии в рамках. Ермилов не приглядывался — не до того. Олег только что во всех деталях, минута за минутой, рассказал, чем занимался сегодняшним утром, и отер высокий лоб носовым платком.
— Безопасники взяли «тело», ведут его, узнают кто он и что. Наблюдение будет продолжать уже наружка, если мы сочтем нужным. И если это не личная инициатива Фотографа следить за тобой, то он выведет нас на заказчика. Сдается мне… Ну да ладно, пока преждевременно делать прогнозы.
Лежащий у Плотникова на столе мобильный зажужжал и завибрировал. У Ермилова создалось ощущение, что в кабинете шефа сгущается воздух от этого тревожного жужжания.
— Да! Ну? Где это?..
По его отрывистым восклицаниям Олег ничего не мог понять и наблюдал за выражением лица шефа. Но и оно у него было таким, словно Плотников погрузился в телефон целиком, перенесся по сотовому сигналу на адрес, а здесь находится только оболочка, неподвижная и почти безэмоциональная.
— Я понял, — наконец произнес Петр Анатольевич, повертел телефон в руках, отложил мобильник в сторону и уставился голубыми глазами на Олега. — Кроме Меркуловой, что у тебя было такого, что за тобой следил частный детектив?
— Кто? — опешил Ермилов. — Фотограф — частный детектив? Что за…
— Вот и я о том же. Довели его до офиса частной детективной конторы «Досье». Вернемся к нашим баранам. Барашкам, — поправил он сам себя, очевидно, намекая на Меркулову. Плотников подвинул Олегу листок бумаги и ручку.
— Объяснительную писать? — вздохнул Ермилов понятливо.
— Позже. Я замечал, что, когда ты каракули свои рисуешь, соображаешь лучше, — бесцеремонно сказал шеф. — А соображать нам с тобой придется. Должность обязывает.
— Я до сих пор не имею этой самой должности, — напомнил Ермилов, досадуя на всезнайство Плотникова, тем более в области таких «интимных» привычек, как рисование каракулей, стимулирующих умственные процессы. — Между прочим, я к вам в Департамент не рвался. Нет должностей, так зачем было переводить. — Он тут же с легким волнением подумал, что на подобное ворчание шеф может ответить нелицеприятно, в том смысле, что теперь вопрос о назначении на должность вообще зависнет.
— Не шуми! Рисуй и думай. Я тоже набросаю версии, только устно. Если абстрагироваться от твоей встречи с журналисткой, первое, что приходит на ум, — твоя прошлая работа в прокуратуре. Второе — твоя жена.
— В каком смысле? — Ермилов напрягся. — При чем тут Люська?
Плотников опустил голову, улыбаясь:
— Твоя Людмила — адвокат в частной адвокатской конторе.
Ермилов за недолгое время службы в ФСБ неоднократно сталкивался с тем, как быстро некоторые оперативники соображают, а он порой не успевал за ходом их мыслей в разговоре и сейчас буксовал, не сразу понял, к чему клонит шеф.