Филлис даже не улыбнулась.
В воздухе повисло неловкое молчание.
Шейни не спеша допил последний бокал. Слова не шли на язык. В голове все смешалось. Когда-то давным-давно он утратил нечто, и теперь Филлис Брайтон готова была вернуть ему утраченное. Это было в ее силах. Шейни хорошо знал это с первой встречи, но противился, как мог.
Он поставил пустой бокал и оглянулся, ища глазами официанта, чтобы повторить. Филлис наклонилась к Майклу и положила ему на руку прохладные пальцы. Ее глаза сияли в полумраке. Лицо выражало одновременно и знание и наивность, что бывает только в юности.
– Пожалуйста, Майкл, не пей больше.
– Хорошо, не буду.
Она погладила его и убрала руку. Шейни наконец увидел официанта, подозвал его и заказал обед. В висках перестало стучать, и лихорадочное, нестерпимое желание утихло. Уже стемнело, и звезды стали ярче. Шейни набросился на бифштекс с жадностью человека, не ведающего более сомнений. Филлис ела салат из крабов, находя его удивительно вкусным.
Помолчав, она сказала:
– Я постепенно узнаю массу интересных вещей о сыске. Но я не понимаю, как тебе удается на это прожить. Ты даже не взял от меня денег, когда помог мне. И я не понимаю, кто заплатит тебе на этот раз:
Шейни рассмеялся:
– Я и тут своего не упустил. Хотя меня буквально силком втянули в это дело. Был даже момент, когда я думал, что иду ко дну. И тем не менее…
Он извлек из бумажника две тысячедолларовые купюры и вручил их Филлис.
Она удивленно посмотрела на него.
– Откуда они? За что?
– Это деньги, которые я реквизировал у Джона Марко в твою пользу. Доллары, проигранные тобой в казино.
– Но я не знала…
– Спрячь, пока какой-нибудь жулик не углядел их.
Она последовала его совету, бормоча слова благодарности, затем снова заговорила о его доходах.
– Когда ты отказывался от моих денег, ты убеждал меня, что не нуждаешься. Я знала, что ты обманываешь. И сейчас думаю так же.
– Я никогда не обманываю, Ангелок. Особенно в денежных делах.
Увидев официанта, он поманил его пальцем.
– У вас есть последний выпуск «Новостей Майами»?
– Да, сэр. Принести?
– Пожалуйста.
Шейни с улыбкой взглянул на Филлис:
– Теперь я знаю, что ты говоришь откровенно. Один из первых принципов, которые я усвоил, готовясь в старые холостяки, – опасайся женщины, которая интересуется твоими доходами.
– Я все время говорила откровенно.
Официант принес газету. Шейни развернул ее и прочел вслух заголовок на первой странице:
«Марша Марко опровергает слухи о своей смерти».
Он усмехнулся и продолжил:
«Узнав о том, что газеты сообщили о ее смерти, Марша Марко покинула добровольное убежище и опровергла эти слухи. Она говорит, что бежала из дому и поселилась в пригородном отеле под чужим именем после того, как отец потребовал утаить правду об убийстве Грэйнджа, который…»
Шейни отложил газету.
– Все остальное нам известно.
– Мне ужасно жаль Хэлен Кинкэйд, – сказала Филлис, – хоть ты и говоришь, что она не заслужила такого мужа, как Ларри. Думаю, ей надо было дать шанс доказать, что это не так.
– Да. Может быть. Она, видимо, вернется к родным. Это будет ей хорошим уроком, если соберется замуж еще раз.
Девушка серьезно кивнула:
– Да, это ужасно.
– Но вернемся к мисс Марко, – сказал Шейни. – Она покинула свое убежище, когда услышала, что о ее смерти говорит весь город. Естественная реакция, ты согласна?
– Да, но…
– Таким образом, – серьезно продолжал Шейни, – думаю, никто не станет отрицать, что человек, ответственный за распространение этих слухов, обеспечил ее возвращение.
– Думаю, нет, но…
– В Первом Национальном Банке лежит кругленькая сумма, которая будет переведена на мое имя, как только Марша Марко целой и невредимой вернется под отчий кров, причем благодаря моим усилиям. По-моему, все условия выполнены, не так ли?
– А, вот зачем тебе необходимо было подтверждение твоей гениальной выдумки! – воскликнула Филлис.
– Конечно. Теперь тебе ясно, почему в баре частного сыщика не пересыхает коньячный источник?
– Выходит, тебе нужно мое письменное свидетельство? – восторженно воскликнула девушка.
– Если потребуется официальное подтверждение – да!
– Тогда ты у меня в кулаке. Какая сумма, говоришь?
– Слишком большая, чтобы ею бросаться. Десять тысяч долларов. Примерно три тысячи бутылок моего любимого напитка.
Филлис всплеснула руками:
– За вычетом двух долларов?
Шейни обиженно посмотрел на нее: