Губернатор кивнул. Его лицо было невозмутимо.
— Не считая Поля Норриса и Гровера, — сказал он, — все до сих пор держались отлично. Что же теперь?
— Кэрри Уайкофф произносит речь.
Губернатор вскинул голову. Голос слышал, но не мог разобрать слова. Однако тон, высокий, визгливый, почти истерический говорил достаточно.
— Вероятно, заявляет, что нужно найти виновного и обещает, что займется этим.
Паола Рамсей улыбнулась:
— Прямо в яблочко, Бент.
— Через несколько минут, — продолжал губернатор, — Кэрри возглавит делегацию, которая явится требовать активных действий. Бог мой, сколько подобных делегаций я уже выслушал?
— Люди, — сказала Паола, — облепили бар. Какой-то официант сидит один-одинешенек в углу и пьет из горлышка…
Губернатор подумал, не тот ли это, у которого трое детей. Вздохнул и встал.
— Что, по-вашему, я могу сделать, Паола?
Паола ласково улыбнулась.
— Я, как Кэрри Уайкофф, Бент. Думаю, что-то надо предпринять, но не знаю что. — И, помолчав, добавила: — И поэтому надеюсь на вас.
— Мне это льстит. — Губернатор грустно, иронично улыбнулся. Улыбнулся сам себе и всей этой ситуации. — Одного персонажа Марка Твена намазали дегтем, вываляли в перьях и вынесли из города на шесте. — Улыбка стала шире. — А он говорит, что если бы не великая для него честь, он лучше шел бы пешком. А я бы лучше сидел здесь. — Он взглянул на Бет. — Но попробую.
Прошел мимо запертых противопожарных дверей, где лежало прикрытое белой скатертью тело Говарда Фрэзи, у которого стоял генеральный секретарь, уставившийся в неподвижные останки. Он медленно, торжественно перекрестил их и, увидев губернатора, чуть виновато улыбнулся.
— Со своих студенческих лет, — сказал генеральный секретарь, — я горжусь тем, что я атеист. Но сейчас начинаю сознавать, что детская вера так легко не умирает. Это любопытно, да?
— Да нет, Вальтер. По-моему, это скорее достойно зависти.
Генеральный секретарь задумался.
— Я начинаю понимать, что вы, в сущности, очень добрый человек, Бент. Мне только жаль, что я не понял этого раньше.
— А я, — ответил губернатор, — о вас всегда это знал. Просто человеку в нашем положении приходится вести себя сдержанно.
Они улыбнулись друг другу.
— У нас дома, — продолжал генеральный секретарь, — где альпинизм — любимый вид спорта, при восхождении участники для безопасности пользуются страховым тросом. И отсюда поговорка: «Каждый, кто на тросе — наш человек!» Это грустно, вам не кажется, что люди узнают друг друга только в критических ситуациях? — И, после небольшой паузы. — Я могу быть чем-нибудь полезен?
— Молитесь, — ответил губернатор без всякой иронии.
— Я так и делаю. И буду продолжать. — И потом снова пауза, и после нее вежливые, учтивые, искренние слова: — Но если могу помочь чем-то еще, Бент…
— Я обращусь к вам, — ответил губернатор и думал об этом всерьез.
Он вышел на середину зала и огляделся.
Паола не преувеличивала. В баре кипели страсти, в центре зала ораторствовал Кэрри Уайкофф. Действительно, тот официант с тремя детьми сидел один-одинешенек в углу и хлестал бурбон из горлышка. В другом углу из транзистора неслась музыка и несколько молодых людей кружились и извивались в такт ей.
Из-под решетки кондиционера уже проникал дым, он еще не душил, но его едкий запах уже висел в воздухе.
Губернатор закашлялся.
Мэр Рамсей, стоявший рядом, сказал:
— Господи, вы только посмотрите!
Одна из танцующих уже вошла в транс. Одним движением стянула через голову платье и отбросила его в сторону. На ней были только трусики-бикини, без бюстгальтера. Пышные груди подпрыгивали в такт каждому движению.
— Когда я учился в университете, нечто подобное вызвало бы сенсацию, — сказал губернатор. — Нашей компании это бы очень понравилось. — Он рассмеялся. — И мне, конечно, тоже.
Тут к ним подошел сенатор Петерс.
— Здесь становится жарко, — сказал он, — во всех смыслах этого слова.
К ним присоединился Бен Колдуэлл. Его лицо было непроницаемо.
— Дыму все больше, — сказал он. — Пока мы не разбили окна, система была более-менее герметичной. Теперь… — он покачал головой и слегка улыбнулся, давая понять, что понимает — другого выхода не было. — Я все еще жду новых идей от Ната Вильсона.
Кэрри Уайкофф вдруг выкрикнул нечто невразумительное и погрозил поднятым кулаком.
— Черт вас всех побери, вы что, все обалдели? — Он бросил испепеляющий взгляд на группку вокруг губернатора. — Старые дураки, собравшиеся на файф-о-клок! Неужели вы не понимаете, что происходит?