Сколько-то библиотек и школ, безусловно, сгорит. Можно частично списать на плохую проводку. Главное - провести строжайшее расследование, оно-то и выявит факт неправильной комплектации российского книгофонда. Точнее - преступной. Ведь, действительно, буквально на каждой полке зоркий взгляд из-под клобука разглядит что-нибудь такое - серпом по теплому носку. Там - письмо Белинского к Гоголю, тут - Герцен, поодаль какой-нибудь вообще Маяковский. А есть и такие, не побоюсь этого слова, притоны разврата, где до сих пор в открытом доступе - Лев Толстой!
Спасите наши души! Даешь спецкрематории! Ты все пела, русская литература, так поди же, попляши на голубом огоньке:
А то ли еще будет! Впереди, до самого горизонта - сплошной КОМНРАВ и поп-арт.
8/9/2003
ТО, ЧТО ТАМ БЫЛО
Одна из наиболее вероятных глав одного из регионов побывала у главы государства!
Первое правило газетной колонки - сходу обозначь сюжет. Вернее, предмет.
Как Гомер: "Гнев, о Муза, воспой Ахиллеса, Пелеева сына..." Или как Пушкин: "Пою прелестницу младую / И множество ее причуд..." На худой конец - поступи, как Ломоносов: сформулируй информационный повод в преддверии текста: "ОДА на день тезоименитства его императорского высочества..." или, допустим, - "на прибытие ея величества" туда-то. Отрапортуй, короче, - что стряслось, - а уж потом предавайся размышлениям и лирическим восторгам.
И я бы рад. И вроде нет ничего проще, поскольку пытаюсь воспеть событие чисто конкретное. Но вот подите же: на имена и фамилии не поднимается, извините, перо. Потому как законы осуждают. Точней - закон: "Об основных гарантиях... в избирательный период".
А период сейчас в Петербурге именно избирательный. И, значит, - согласно упомянутому закону - о некоторых людях нельзя писать практически ни слова.
Сказано, конечно, хитрей: нельзя писать ничего такого, что могло бы побудить читателя проголосовать за или против баллотирующихся лиц. Но еще Тютчев заметил - насчет побудки, - что не дано нам предугадать... А в данном сюжете одно из лиц - именно что баллотируется. Попробуй назови по имени - вдруг в синтаксисе фразы проскользнет бессознательная симпатия - вот и правонарушение. Скажи: "наиболее вероятный губернатор" или "кремлевский фаворит" - чистейшей воды агитация. Затаскают по судам и штраф сдерут.
Положим, выход из положения тоже предусмотрен: я вправе и назвать персонажа, и симпатию выразить - но при одном непременном условии: если персонаж мне заплатил и я могу это доказать. Представив читателю, например, квитанцию.
Такой забавный закон. Но - закон. Немножко похож на одного из своих, говорят, создателей. (Лицо не баллотируемое, но на всякий случай применим ход кроссворда: председатель ВЦИКа, но не Свердлов.)
Например, про избранный мною сюжет публично выражается так: "ТО, ЧТО ТАМ БЫЛО". Или еще: "эта история, которую сейчас поднимают". Непревзойденный мастер неоднозначной оценки, он, в сущности, тему исчерпал: "Думаю, что PR-кампания имела место, но ее организаторы, к сожалению, не добились чего хотели. А может быть, и не к сожалению"... Вот как надо!
Но я так, увы, не умею. Поэтому, собравшись с силами, скажу как есть. Тем более что все всё видели.
Так вот, они встретились. Он и она. Не какие-нибудь два одиночества - два чиновника категории "А". Поговорили по делу - наверное, по неотложному - и распрощались. Рутинный рабочий момент. Никто бы ничего и не заметил, не подсуетись телевидение.
Оказывается, свобода прессы зашла у нас так далеко, что ни один чиновник - даже категории "А" - да что чиновник - сам глава государства! - не может ни на полчаса избавиться от журналистов. Просто негде ему укрыться от их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей. Даже трудно представить, как он умудряется работать при неусыпно работающей телекамере. Должно быть, привык, не замечает, не обращает внимания. Или камера замаскирована.
Лично меня такая прозрачность, честно говоря, тревожит. Не то чтобы я желал ограничить самостоятельность СМИ, но все же полагаться на них до такой степени - согласитесь, неосторожно.
Бывают ведь в этих кабинетах и конфиденциальные разговоры. Министр обороны, допустим, заглянет на огонек - рассказать последний анекдот, - а наглый оператор тут как тут. По-моему, это непорядок. Оператору ведь все до лампочки, кроме освещения да посторонних шумов; запишет какую-нибудь неподобающую цифру и глазом не моргнет. И стоит потом редактору хоть на миг ослабить бдительность (а редакторы тоже люди, даже дни рождения отмечают) - и вот, пожалуйста: угроза безопасности налицо.