Скажи спасибо, что в РФ липа никогда не облетит, и с т.н. правдой обращаются, как с чужой недвижимостью. (Кстати, группа товарищей всегда наготове: на случай каких-нибудь событий в Праге, в Кабуле, в Хельсинки.) Свинтить дюжину-другую интелей за отвращение к Единой Кормушке, а вдобавок объявить их наемниками ЦРУ и тамбовского криминала - почему нет? Вполне возможная вещь. Тамбовские переводят бабло пентагонским, те через Соловецкий камень телепортируют его санктшепетовским, а уж санктшепетовские интели, кто же не знает, способны на все.
Один из них даже в стишках изобразил результат непроизвольного волеизлияния. Возбуждая тем самым рознь, как настоящий экстремист.
И в желтых окнах, - так прямо и написал, - засмеются, что этих нищих провели.
Типичный шакал. Матерый. Ак-, можно сказать, шакал. Ты в списочек-то его внеси, не забудь.
10/12/2007
Загон суров
Покуда, значит, кипит вся эта суета вокруг кумира сего. Как бы это, значит, его передвинуть, не перемещая. Либо переместить, не шелохнув. Не в пространстве, а только во времени. Из пункта Нынче в пункт Навсегда.
Такой безопасный, такой удобный организовать перелет, чтобы ничей зад случайно не выскользнул из заполняемого им гос. кресла. Медом намазанного. Отлакировать его для верности суперклеем "Момент"...
Покуда Серая Шейка нарезает круги по сужающейся полынье - и набирает по сотовому чей-то лондонский номер, и вымолвить хочет: давай улетим! - но нажимает "отбой": ах, нету средства от зимы, кроме колючей проволоки вдоль берегов, - а гаагская рыжая следит голодными глазами...
Пока обыватель томится в накопителе, ожидая объявления: в каком из подлунных миров - не в четвертом ли - высадят его этак через недельку-другую. С какой аббревиатурой: не в Союзе ли, например, Скифском, Соборного Рычания...
В общем, покамест тянется этот интервал - от политического, так сказать, нечего делать и в предвкушении неизбежной, но непредсказуемой подлянки, - не развеять ли нам гражданскую скуку страничкой русской классики. Уцененной, если кто заметил, без прочтения, огульно.
Извлечь, скажем, из мусорного бака вещицу некоего Лескова Н.С. под названием "Загон". За что, интересно, эту штуку гнобили обе цензуры - царская и советская, мать и дочь.
А за то, что, представьте себе, в 1893 году (тоже в историческом интервале: на перегибе от Александра Третьего к Николаю в своем роде Последнему) Лесков вывел для России окончательную формулу судьбы: особенный такой План, или, если угодно, Антиплан - которому должно неуклонно следовать государство, чтобы до скончания веков большинство населения состояло из несчастных и злых. И чтобы эта несчастная и злая масса (нарочно лишаемая смысла и регулярно сводимая с ума) цеплялась за данный План изо всех своих страшных сил.
Ключевые понятия такого Плана - Стена и Загон. Лесков начинает от Стены, поскольку в ней вся суть: настоящий Загон можно создать только за достаточно прочной Стеною. Прочной в умах.
В 90-х позапрошлого свирепствовала мода, похожая на теперешнюю: проклясть и забыть лихие 60-е - эпоху т.н. великих, но нежелательных реформ, когда хитрые злодеи, воспользовавшись поражением империи в Крыму, собственной выгоды ради попытались навязать стране какую-то, черт ее дери, свободу. Когда и с внешней стороны Стены "разные беспокойные люди старались проломать к нам ходы и щелочки, и образовали трещины, в которые скользили лучи света".
"Лучи эти, - напоминает Лесков, - кое-что освещали, и то, что можно было рассмотреть, - было ужасно. Но все понимали, что это далеко не все, что надо было осветить, и сразу же пошла борьба: светить больше или совсем задуть светоч? Являлись заботы о том, чтобы забить трещины, через которые к нам пробивался свет. Оттуда пробивали, а отсюда затыкали хламом..."
После чего, как известно, произошли в столице теракты, а в Польше - мятеж. И пролилось много крови. И закрылись почти все независимые СМИ. И сделалось в обществе темно и душно. И в этой духоте т.н. интеллигенция на славу отпраздновала трусу.
"Огромное множество людей вдруг почувствовали, что они были неосторожны и напрасно позволили духу времени увлечь себя слишком далеко: им было неловко, что они как будто выпятились вперед за черту, указанную благоразумием... Им стало стыдно и неловко: что они, взаправду, за европейцы!"
И пошли повороты на попятный двор по всем линиям.
"И тут случилось в спешке и суматохе, что кое-кого напрасно сбили с ног и позабыли то, чего не надо бы забывать. Забыли, какими мы явились в Крым неготовыми во всех отношениях и каким очистительным огнем прошла вся следовавшая затем "полоса покаяния"; забыли, в виду каких соображений император Александр II торопил и побуждал дворян делать "освобождение рабов сверху"; забыли даже кривосуд старых, закрытых судов, от которого стенали и страдали все. Забыли все так скоро и основательно, как никакой другой народ на свете не забывал своего горя, и еще насмеялись над всеми лучшими порядками, назвав их "припадком сумасшествия".