Настало здравомыслие, в котором мы ощутили, что нам нужна опять "стена" и внутри ее - загон!"
И Лесков описывает наступившую наконец стабильность, ее характерные симптомы. Типа - внимает телевизору. Типа - идет выпуск новостей.
Вот отчет о заседании: очередной оратор проповедует, что "Россия должна обособиться, забыть существование других западноевропейских государств, отделиться от них китайскою стеною".
Вот парадный обед: чествуют авантюриста, подозреваемого за границей в уголовщине: "рыжий, коренастый, с круглыми бегающими глазами... Его надо было оберегать, потому что ему угрожала Англия. Для этого он не пил ничего из бокалов, которые ему подавали, а хлебал "из суседского"..."
А вот научная новость: знайте, россияне, что от всех болезней исцеляет сажа лоснящаяся - "которая есть только в русских избах, на стенах, натертых мужичьими потными загорбками... На Западе такого добра уже нет, и Запад придет к нам в Загон за нашею сажею, и от нас будет зависеть, дать им нашей копоти или не давать; а цену, понятно, можем спросить какую захотим. Конкурентов нам не будет".
Это все очертания Стены. Оберегающей Загон. Порядки которого пересказывать - напрасный труд. Но который так дорог его обитателям. Из картинок, предлагаемых Лесковым, возьмем одну: как еще при Николае I один богатый помещик построил своим крестьянам кирпичные дома с черепичными крышами, завел общую баню и школу. Крестьяне выбили из окон стекла, приспособили дома под нужники, налепили деревянных пристроек, где и стали жить; от бани отказались, "находя, что в ней будто "ноги стынут", а о школе шумели: зачем нашим детям умнее отцов быть?
- Мы ли-де своим детям не родители: наши ли сыновья не пьяницы!"
Загон суров. Помещик умер нищим бродягой. Лескова не читают. Стена стоит.
17/12/2007
Не по Дарвину
Немного, я думаю, на свете стран с такими праздниками, но в РФ он вроде как тринадесятый. Так и торжествуется: после Введения во Храм, но прежде Рождества. Как раз когда маятник зависает, готовясь отправиться в обратный путь. Именуется: День работника органов безопасности.
Округлость даты прямо удивительна. Почти все организмы 1917 г.р. (разве за исключением некоторых насекомых) к настоящему моменту утратили, хотя бы частично, подвижность. А механизмы, те вообще, наверное, проржавели в прах. Устройство же, обеспечивающее постоянное воспроизводство этого существа, фурычит, как новенькое, и в ус не дует.
Меняя только наклейки. Поскольку запущено было в эпоху, когда слов не стеснялись, и в записочках, которыми Ленин подбадривал Дзержинского, так и значилось, без ужимок: навести террор, навести террор. В смысле самом естественном, латинском - чтобы, значит, воцарился остолбеняющий ужас.
Примерно до 1922 года стилистика это допускала. Но потом барыня прислала туалет, в туалете сто рублей и основополагающие директивы, а ЧК сделалась ГПУ. С тех самых пор и всю дорогу наводить считается приличным уже не террор, а порядок. И в параллельной идиоме - то же самое: не марафет, а красоту. Что несравненно приятней для деликатного слуха.
Ну куда это годилось бы, особенно в наше и без того тревожное время, как звучало бы: работник органов террора. Тем более - заслуженный. Или там почетный. С таким удостоверением даже к зубному на прием без очереди, пожалуй, не попадешь.
Однако, с другой стороны, называться работником органов порядка тоже, согласитесь, как-то не совсем того... Не то чтобы западло, а чуток не настолько престижно. Не подчеркнута выдающаяся роль. Еще подумают: вышибала, в лучшем случае - консьерж.
Безопасности же - куда ни шло. Взвешенное, можно сказать, определение. Почти научное. Что по Линнею, что по Дарвину. Как музейная этикетка в нижнем углу витрины. Работник органов безопасности. Водится повсюду, но главным образом в Евразии.
Три подвида, условно обозначаемых: искусствовед в штатском (устар.), кадровик и боец невидимого фронта. Первый и второй поголовно и постоянно мимикрируют под третий, поэтому о третьем (который наблюдению недоступен) достоверных сведений нет. Впрочем, с его жизнедеятельностью определенно связаны два исторических факта: разгром Красной армии (1941 г.) и кража американской атомной бомбы (1949 г.).