У большинства патрулей была конкретная цель: устроить засаду на реке или тропе, захватить пленного, сфотографировать определенные места. Когда мы обнаружили, что противник общается по телефону, я отправил Майка Уилкса с патрулем для прослушивания линии. Это была нелегкая задача, поскольку кабель был натянут на деревьях рядом с тропинкой, которой пользовались индонезийцы, а сосредоточенность на ремонте магнитофонов снижала способность солдат обнаружить приближающихся людей. Тем не менее, они обеспечили полезный перехват, и наши разведчики хранили молчание о том, как была получена эта информация.
К июню 1965 года мы разместили штаб полка в Кучинге, столице штата Саравак, на побережье примерно в четырехстах милях к юго-западу от Брунея. Наша база там, во многом похожая на "Дом с привидениями", была известна как "Дом зеленого горошка", или сокращенно ДЗГ. Однажды я сидел на веранде, одетый только в клетчатые трусы и шлепанцы, и читал газеты, когда внизу подъехала машина. Рядом со мной кто-то стоял, и я как бы невзначай спросил:
- Кто это там?
- Это начальник по операциям, - ответил он.
- Боже мой! - я вскочил на ноги.
Было ясно, что генерал доберется до командного пункта примерно через тридцать секунд, или сколько бы времени ему ни понадобилось, чтобы подняться по лестнице. Мне ничего не оставалось, как встретить его в моем раздетом виде. Однако все оказалось еще хуже, чем я думал: по лестнице вместе с Джорджем Ли поднимался Верховный комиссар Малайзии, лорд Хед. Не дрогнув при моем появлении, они направились прямо ко мне и пожали руки.
- Извините, сэр, - сказал я. - Мы не совсем ожидали вас увидеть.
Начальник был великолепен. Будучи горячим сторонником SAS с момента ее основания и, более того, другом Дэвида Стирлинга, одного из основателей, он теперь делал вид, что встреча с полуголым младшим офицером в полном беспорядке была обычным явлением. При первой же возможности я схватил брюки и натянул их, к своему ужасу осознав, что посетители пришли на доклад. Мы быстро усадили их, пока оперативный персонал собирался вокруг, и я начал доклад, все еще застегивая пуговицы на ширинке. Учитывая обстоятельства, все прошло довольно хорошо, и, когда важные персоны отбыли, они казались довольными. Я, совсем не довольный, обнаружил, что офицер в штабе бригады, ответственный за организацию визитов, не включил нас, самых важных людей, в свой список рассылки. Позже, когда Хед стал полковником-комендантом SAS, мы часто шутили по поводу этого инцидента, но в то время мне было очень неловко.
"Кучинг гораздо более цивилизованный город, чем Бруней", - писал я своей матери 10 июня, но моя стандартная жалоба на то, что я не могу бывать в джунглях так часто, как мне хотелось, осталась прежней. Единственным утешением было то, что я много путешествовал на вертолете и видел большую часть страны с воздуха, но это было совсем не то же самое, что находиться на земле.
В разгар трансграничных операций я как никогда остро почувствовал необходимость узнать, как обстоят дела на фронте; и когда Майк Уингейт Грей ненадолго приехал в Кучинг, я смог присоединиться к патрулю, возглавляемому сержантом Морисом Тюдором. К тому времени, в сентябре 1965 года, нам разрешили перейти границу на расстояние 10 000 ярдов, и нашей целью было устроить засаду на реке Айер-Хитам, которую, как мы знали, использовали террористы. Поскольку численность противника, двигавшегося вверх и вниз по реке, была значительной, мы отправились целым отрядом, численностью в шестнадцать человек, со мной и Джорди Лоу, моим верным связистом, который следовал сзади.
Я прекрасно понимал, что для остальной части патруля присутствие посторонних было невыносимо. Все бойцы четвертого отряда хорошо знали друг друга и действовали слаженно, как хорошо смазанный механизм. Появление новых людей было потенциальным раздражителем: остальные не думали о нас, и хотя теоретически проблем возникнуть не должно было, мы не могли быть уверены в том, как будем работать вместе в условиях кризиса. Для Мориса дополнительным раздражением было то, что за его спиной стоял офицер, который не вмешивался, но, вероятно, критически относился к тому, как он руководил. Меня раздражало то, что я не контролировал ситуацию, поскольку был всего лишь гостем или пассажиром, то, что у меня были другие представления о том, как все должно делаться, и что я был вынужден их подавлять.