Еще одним делом, к которому SAS впервые приложила руку во время моего пребывания на посту командира полка, была борьба с терроризмом. Когда в начале 70-х годов распространился международный терроризм, а угон самолетов вошел в моду, мы увидели для себя новую сложную роль, и весной 1972 года я попросил Энди Мэсси, который недавно присоединился к полку в звании капитана, написать мне докладную записку о том, как SAS может бороться с терроризмом в Соединенном Королевстве. Он разработал замечательную концепцию, описывающую, какое подразделение мы могли бы создать; мы отправили копию в штаб-квартиру Группы в Лондоне, а они переслали ее в Министерство обороны, где ее спокойно отложили в долгий ящик. В то время политика правительства заключалась в том, что военные не должны участвовать в борьбе с беспорядками в Соединенном Королевстве. Верховенство полиции было абсолютным и в этом не было ничего удивительного, поскольку правительство было больше обеспокоено промышленными беспорядками, чем какими-либо другими, и не хотело, чтобы армия участвовала в таких мероприятиях, как подавление забастовок.
Но затем, в сентябре 1972 года, произошла бойня на Олимпийских играх в Мюнхене, когда арабские боевики "Черного сентября" ворвались в апартаменты израильской команды, убили двоих из них и взяли в заложники еще девятерых, требуя освободить двести палестинцев, содержащихся в израильских тюрьмах. Последовавшие за этим переговоры, безнадежно провалившиеся, закончились перестрелкой на военном аэродроме Фюрстенфельд, в результате которой были убиты четверо арабов, один немецкий полицейский и все девять заложников. Это событие заставило правительства всех стран Европы осознать, как обстоят дела: внезапно в страну вторглись иностранные террористы, хорошо вооруженные и намеренно завезенные извне для достижения своих собственных политических целей. В Британии у нас не было сил, способных справиться с такой чрезвычайной ситуацией, поскольку полиция не была оснащена для борьбы с солдатами, вооруженными автоматическим оружием.
Бойня произошла во вторник, 5 сентября. В ту пятницу вечером, когда я уже собирался уезжать домой, мне позвонил начальник по военным операциям генерал-майор Билл Скоттер, который сказал, что премьер-министр спросил его, что армия может сделать в ответ на терроризм. Наш доклад на эту тему был быстро представлен, и Скоттер хотел знать, сколько времени потребуется, чтобы создать подразделение, предложенное Энди Мэсси.
Моим непосредственным вопросом было: "Сколько у нас может быть денег?" - и в один из немногих случаев в моей жизни я услышал радостный ответ: "Деньги не проблема - сколько угодно". Не задумываясь, я сказал прямо: "Ну, при условии, что у нас будет подходящий транспорт, мы подготовим для вас отряд через пять недель."
Мы имели в виду совершенно новый полноприводный автомобиль под названием "Рэнджровер", который появился на рынке годом ранее. Это было именно то, что нам нужно, такой же вместительный и прочный, как и его предшественник "Лендровер", но более быстрый и не слишком военный на вид. Проблема заключалась в том, что перед нами был длинный список потенциальных клиентов, и правительству пришлось предоставить нам приоритет в выборе трех первых моделей. Они оказались потенциально хорошими, но недостаточно прочными, чтобы выдерживать те нагрузки, которые нам требовалось перевезти; поэтому мы усилили подвеску и снабдили их стабилизаторами поперечной устойчивости, поскольку наш опыт показал, что ранние модели имели опасную склонность к переворачиванию при резком движении.
Под кодовым названием "Операция Пагода" мы начали создавать команду по борьбе с терроризмом. Я решил, что единственный способ достичь необходимых стандартов - это посвятить людей в новую задачу и специально обучить их. Мы так и поступили: отобрали людей, обучили их и выделили им отдельный блок в лагере. Там они жили вместе, с загруженными машинами, готовые выступить в любой час дня и ночи. Нашей целью было привить им такую точность и натренированность, чтобы в чрезвычайных ситуациях вероятность того, что эмоции и страх повлияют на их суждения, была сведена к минимуму: никто не может полностью избежать волнения и стресса, связанных с кризисом, но, по крайней мере, людей можно научить реагировать наиболее методичным образом.