Не то чтобы на берегу было намного лучше. Из-за невыносимой жары нам пришлось стоять в очереди на таможню и иммиграционный контроль, а один отель был настолько убогим, что мы решили разбить лагерь под открытым небом, на песке. К тому времени железнодорожное сообщение с Хартумом было восстановлено, но скопилось столько пробок, что нам пришлось бы ждать три недели, прежде чем мы смогли найти место для "лендровера". Очевидно, что это было невозможно, и у нас не было другого выбора, кроме как ехать через пустыню.
На данном этапе я должен признаться, что в семейной памяти нет единства по поводу последующего эпизода. Бриджит, ставящая безопасность детей на первое место, с самого начала предполагала, что мы поедем на поезде, и она заметила, что если бы я всерьез намеревался пересечь пустыню, то включил бы в наш набор предметы первой необходимости, такие как лопаты и мостки для песка. Я, втайне жаждавший приключений, все это время надеялся, что мы отправимся в путешествие по пустыне, и когда она предложила мне попробовать проявить себя в кассе, сказав, что я старший британский офицер в Судане, возвращающийся на службу, я отказался. На это она пришла в ярость, что, как она позже призналась, было ошибкой, когда температура была 60° Цельсия.
В течение целого второго дня мы ждали получения наших документов и обнаружили, что власти разрешат нам сесть за руль только в том случае, если мы поедем в сопровождении хотя бы еще одного транспортного средства. Поэтому мы объединились с двумя немецкими парами, которые также задержались с получением документов; их документы пришли во второй половине дня, и когда они обнаружили, что не могут выехать из-за того, что наши документы не были готовы, одна из женщин также устроила истерику. Когда в 11.00 на третий день мы получили разрешение на поездку, я был готов подождать до вечера, когда спадет самая сильная жара, но немцы были в отчаянии, и мы согласились отправиться немедленно.
Итак, мы отправились в путь через Нубийскую пустыню. Дороги не было, а недавний сильный дождь размыл все следы, даже верблюжьи. Со времени наводнения ни одно животное или транспортное средство не переправлялось через реку, поэтому мы ориентировались частично по компасу, частично придерживаясь параллели с древней железной дорогой, которая проходила слева от нас. Местность была разнообразной: большая часть ее была ровной, но участки гравия и мягкого песка затрудняли движение, и мы могли ехать со скоростью не более пятнадцати-двадцати миль в час. Хотя "лендровер" был абсолютно устойчивым, в нем было тесно и жарко, как в преисподней.
По крайней мере, мы продолжали двигаться, а это было выше возможностей немецкой машины. Едва мы скрылись из виду Вади-Хайфа, как их древний джип перегрелся, и мы все были вынуждены остановиться. Припарковавшись рядом, мы натянули тент между двумя автомобилями, чтобы создать хоть какую-то тень, - и только тогда поняли, что Филлида вот-вот свалится от теплового удара. В течение некоторого времени она была раздражительной, и Бриджит уговаривала ее взять себя в руки, но теперь мы вдруг увидели, что она серьезно больна. Ее лицо приобрело цвет свеклы, и было что-то странное в положении ее рук, которые, казалось, одеревенели. Мы боялись, что, если немедленно не остудим ее, она может умереть. К счастью, у нас было достаточно воды, поэтому мы завернули ее с головы до ног в мокрые полотенца, и вскоре, когда температура у нее спала, цвет лица вернулся к норме. Мы также заставили ее выпить нашу единственную оставшуюся бутылку тоника "Швепс", надеясь, что хинин, содержащийся в нем, снизит ее температуру, и, похоже, это действительно помогло.
После того испуга мы поклялись никогда не садиться за руль в жаркий день. Вместо этого мы продолжали путь вечером и ночью, разбив лагерь около полуночи, когда луна скрылась, и продолжив путь в 4:30 утра. Это была изнурительная процедура для нас, а для детей еще хуже: на некоторых этапах, по мягкому песку, без мостков для песка, мы преодолевали едва ли пять миль в час, даже когда все мы, за исключением водителя, толкали друг друга, а наш драгоценный запас воды был таким горячим, что нам почти не приходилось его подогревать чтобы заваривать чай. Мы остановились на денек на одной из крошечных железнодорожных станций - большинство из них были безлюдными, которые были разбросаны по пустыне, как бусины на нитке, и наполнили наши емкости отвратительной на вид водой, которую мы стерилизовали таблетками. Однажды, когда мы отдыхали в тени какого-то здания, железнодорожник преподнес Бриджит то, что она назвала лучшим подарком в своей жизни, свежие лаймы, которые позволяли нам пить горячий сок лайма и был невероятно освежающим, в отличие от горячей хлорированной воды, которая была отвратительной. Что касается еды, то мы питались почти исключительно спагетти "Болоньезе", которые она готовила из мясного фарша и помидоров в банках, и макаронами, приготовленными на нашей газовой горелке, приправленными сушеными травами и специями.