В Лондоне первым старшим офицером полиции, прибывшим на место происшествия на Принсес-Гейт №16, был заместитель помощника комиссара Джон Деллоу, который немедленно взял на себя руководство чрезвычайной ситуацией39. Внимательно осмотрев здание на террасе спереди и сзади, он оборудовал временный командный пункт в своем собственном автомобиле и начал организовывать свои силы для оцепления этого района. Одним из его первых шагов было послать за полицейскими собаками, натасканными на задержание террористов, которых держат в аэропорту Хитроу: он думал, что они могут пригодиться, если боевики попытаются совершить массовый побег.
Случилось так, что одним из кинологов, услышавших радиопереговоры, был Дасти Грей, бывший капрал SAS, которого я знал много лет. Высокий, представительный на вид, с усами, такими же большими, как и его чувство юмора. Дасти был типичным ветераном кампании в Малайе, и его первой реакцией было предупредить базу 22-го полка SAS в Херефорде. Внезапно, среди сообщений об угоне самолета в Нортумбрии, появилось совершенно другое сообщение, о собаках.
Майк Роуз, командир полка, сразу заподозрил, что Министерство внутренних дел хитрит, пытаясь запутать его противоречивой информацией.
- Слушай, Дасти, - сказал он. - Ты что, разыгрываешь меня?
- Напротив, босс, - запротестовал Дасти. - Мы направляемся к Принсес-Гейт. Вы определенно нам понадобитесь.
В мгновение ока Роуз связался со мной в штаб-квартире группы SAS в Лондоне и попросил нас получить подтверждение от Министерства обороны о том, что назревает крупный инцидент. Уайтхолл никак на это не отреагировал. Роуз не стал ждать, а немедленно отправил свою команду: они отправились в путь, преодолевая бюрократические препоны и скрываясь от прессы, чтобы на некоторое время обосноваться в убежище в Биконсфилде, недалеко от столицы. Сам Роуз прилетел на вертолете на базу КВВС Нортхолта, расположенную на западной окраине Лондона, и там одолжил машину начальника базы, чтобы доехать до города. Прибыв на Принсес-Гейт в штатском, он представился Деллоу и провел быструю рекогносцировку.
В штаб-квартире группы SAS я и мой начальник штаба Брюс Нивен усердно собирали информацию и официальное разрешение на развертывание нашей команды. Вскоре мы узнали, что террористы захватили в плен по меньшей мере двадцать заложников, в том числе полицейского констебля Тревора Лока, который дежурил у дверей посольства. Некоторые из захваченных были сотрудниками посольства, другие - посетителями. В знак протеста против режима аятоллы Хомейни террористы добивались признания иранской провинции Хузистан, которую они также называли "Арабистан". В частности, они требовали освобождения девяноста одного политического заключенного, содержащегося в Иране, признания "национальных прав иранцев", "прекращения кампании по ликвидации и ежедневных массовых истреблений", а также предоставления самолета, который вывез бы их и заложников из страны после окончания демонстрации.
Как только я услышал эту новость, я начал подыскивать себе место в зале совещаний кабинета министров, и уже через несколько часов я был там, сидя рядом с начальником по военным операциям генерал-майором Дереком Бурманом, на первом из серии крайне напряженных совещаний, которые заняли следующие шесть дней. В ничем не примечательной прямоугольной комнате без окон за длинным столом сидело до двадцати пяти человек, и ничто их не отвлекало, кроме нескольких телевизоров, установленных на уровне голов, и электронных часов с маленькими флажками, один из которых каждый раз со щелчком опускался, когда проходила минута.
За столом сидели представители министерства иностранных дел, министерства обороны, служб безопасности и разведки, а также коммунальных служб, таких как газовое управление, управление водоснабжения и управление аэропортов Великобритании. Председателем был министр внутренних дел, достопочтенный Уильям (ныне лорд) Уайтлоу. До этого, должен признаться, я всегда считал Уилли Уайтлоу не более чем добродушным дядюшкой. Теперь у меня появилась причина изменить свое мнение. С самого начала он вел эти трудные совещания со спокойной, подчеркнутой властностью, что напомнило всем присутствующим о том, что во время Второй мировой войны он с отличием служил офицером в Шотландской гвардии. Никогда не проявляя самодержавия, он позволял людям высказывать свое мнение, но всегда заканчивал дискуссию твердым решением, не оставляя ничего нерешенным.
Премьер-министр Маргарет Тэтчер не присутствовала на наших заседаниях, предпочитая делегировать полномочия министру внутренних дел; но ее дух и идеи были очень заметны, и с самого начала она четко сформулировала три основных правила: во-первых, террористы должны подчиняться законам Соединенного Королевства. во-вторых, им не разрешалось покидать страну; и, в-третьих, полиция должна была вести с ними переговоры столько времени, сколько потребуется - даже месяцы, чтобы достичь мирного решения. Услышав это, я почувствовал уверенность, что осада закончится кровопролитием. Правительство не собиралось уступать, и - я был убежден, боевики тоже: мой опыт общения с арабами подсказывал мне, что, как только террористы займут эту позицию, они не смогут и не захотят сдаваться, потому что отступление повлекло бы за собой слишком большую потерю лица. Итак, с самого начала казалось, что рано или поздно произойдет конфронтация и перестрелка. Кроме того, полиция не была оснащена для борьбы с вооруженным отрядом, состоящими из полудюжины фанатиков, вооруженных автоматическим оружием, ручными гранатами и, возможно, взрывчаткой, поэтому рано или поздно пришлось бы задействовать SAS.