Что касается меня, то мне было очень неприятно оставаться в Уайтхолле, когда, наконец, начались боевые действия, и все же было бы совершенно неправильно, если бы я находился в тот момент на Принц-Гейт. Я знал, что моя работа заключается в том, чтобы следить за тем, чтобы все сотрудники в COBR были должным образом информированы, давать советы, когда они этого хотят, и при необходимости держать их подальше от командиров на передовой. Было важно, чтобы я, как глава SAS, держался в стороне, был уверен в своих подчиненных и позволял им выполнять ту работу, которую я им поручил.
Когда наступил кризис, события полностью оправдали наше заявление о том, что наша команда по борьбе с терроризмом является лучшей в мире. Более того, мы увидели эффект от руководства, которое мы с Джонни Уоттсом осуществляли в течение последних месяцев. Я был полностью уверен в Майке Роузе: я понимал его и доверял ему. То же самое было верно и в отношении остальных, независимо от звания. Именно эта гармония целеустремленности и понимания, действующая на всех уровнях полка, позволила нам выиграть битву при Принсес-Гейт.
Одна из опасностей работы начальником заключалась в том, что эта работа требовала огромного количества перелетов, в основном на самолетах. Длительное сидение в креслах самолета стало приводить к обострению травмы спины, которую я получил, прыгая с парашютом в Уэльсе несколькими годами ранее, и когда весной 1981 года я отправился в Новую Зеландию, чтобы обсудить вопросы безопасности, с новозеландской SAS и Министерством обороны, в частности, в связи с осадой, долгое путешествие довело ситуацию до критической точки.
Решив извлечь из поездки максимум пользы, я по пути заехал в Бруней, где у нас была команда инструкторов. Я пережил поездку, но испытывал очень сильный дискомфорт, на который практически не действовали обезболивающие. Когда я добрался до Новой Зеландии, боль стала невыносимой, и у меня не было другого выбора, кроме как немедленно обратиться к врачу. Меня отправили на рентген в больницу в Веллингтоне, и там, слава богу, я попал в умелые руки Уина Бисли, ведущего хирурга-ортопеда, который запретил мне ехать дальше, пока я не пройду курс лечения. После недельных безуспешных попыток вытяжения он согласился провести ламинэктомию, чтобы удалить наросты на моем позвоночнике, которые сдавливали спинномозговые нервы.
Если ламинэктомия пройдет неправильно, это может привести к параличу, но я полностью доверял Уинну, и он отлично справился со своей работой. Я проснулся с ощущением онемения, но вскоре снова был на ногах и наслаждался общественной жизнью отделения. Медсестры были удивительно жизнерадостны, и экономили, откладывая средства на поездку в Европу. Что меня больше всего поразило, так это то, что они не собирались там оставаться: они хотели посмотреть, что это за место, но после этого они были полны решимости вернуться домой.
Несмотря на то, что я почти никого не знал в Новой Зеландии, у меня был постоянный поток посетителей, которые приносили мне фрукты, журналы и так далее, и я чувствовал себя как дома. Одним из моих самых постоянных посетителей был начальник Генерального штаба генерал Поананга: именно он познакомил меня с киви, которое позже, выйдя на пенсию, он начал выращивать в коммерческих целях. Пришли несколько бывших бойцов SAS, в том числе Джон Мейс, который служил со мной в Малайе в 1950-х годах.
Среди моих коллег-пациентов были жизнерадостный водитель бульдозера, который попал в аварию в глуши, капрал Королевских военно-воздушных сил Новой Зеландии, работавший в сфере общественного питания, но разбившийся насмерть, и шестнадцатилетний мальчик, у которого был раздроблен спинной мозг, когда он оказался зажатым между стеной гаража и машина, с которой он возился. После восьми или девяти операций он все еще был далек от выздоровления, но все хорошенькие медсестры толпились у его постели, чтобы поговорить с ним.
Благодаря мастерству Уина Бисли я смог провести доклад для министров Новой Зеландии, так что моя миссия в конце концов была более или менее выполнена, и через три недели я отправился домой. Обратный путь был испытанием, и хуже всего было ехать в служебной машине из аэропорта домой. Там я был совсем не рад узнать, что Бриджит, вопреки моим недвусмысленным указаниям, приобрела восьминедельного щенка по кличке Кести, которого навязали ей наши соседи Мартин и Элизабет. Собака была последним, чего я хотел - или думал, что хочу, но со временем она покорила меня и я безмерно к ней привязался.