Новость об этом дошла до меня, как кошмар, в 02:00 в моей лондонской квартире. С каждым часом это становилось все более ощутимым ударом: я не сразу узнал имена погибших, но то, что я знал многих из них, было несомненным фактом, и для небольшого полка это была огромная потеря. На следующий день жена Майка Роуза Анджела вместе с одним из его коллег-офицеров с необычайной скоростью и мастерством работали над тем, чтобы связаться с близкими друзьями семей, понесших тяжелую утрату, и проинформировали их, чтобы все ближайшие родственники были проинформированы в одно и то же время в течение дня. Хотя мы привыкли сообщать плохие новости, мы не были приспособлены к тому, чтобы справляться с потерями такого масштаба, и катастрофа оказала серьезное давление на систему управления полком. Бриджит, которая переживала эту трагедию так же глубоко, как и я, подумала, что сразу же вмешиваться в нее было бы ошибкой, но позже решила навестить все семьи в районе.
Другая трагедия, хотя и меньшего масштаба, снова глубоко опечалила меня. Аргентинцы наконец заметили патруль SAS в Порт-Ховарде 10 июня, на Западном Фолкленде, с видом на Фолклендский пролив. Командир, капитан Джон Гамильтон, возглавлявший рейд на остров Пеббл, пытался прорваться, прикрывая огнем своего товарища. Сам он был убит, а его товарищ взят в плен. Гамильтон был посмертно награжден Военным крестом, но мы были очень опечалены потерей выдающегося человека на одиннадцатом часу войны.
На этот раз наша собственная структура командования была не совсем удовлетворительной. Я по-прежнему отвечал за стратегическое планирование и принятие решений в Соединенном Королевстве, а Майк Роуз, который разместил свой штаб на борту десантного корабля "Фирлесс", контролировал тактические операции на другом конце провода. Когда мы оба были на Вознесении, он, будучи человеком решительным и волевым, настоял на том, чтобы отправиться на юг с эскадроном "D" и взять с собой небольшой полковой штаб. Я считал, что, поскольку большая часть полка все еще находится в Великобритании и имелось множество способных младших командиров на передовой, ему следовало остаться и руководить делами в Херефорде. Вопреки здравому смыслу, я поддался его энтузиазму и позволил ему уйти. Поразмыслив, я пришел к выводу, что поступил неправильно, но по сей день мы с ним не можем прийти к согласию по этому вопросу.
В конечном счете, развертывание прошло очень хорошо; наши средства связи позволили Майку общаться с Херефордом и Лондоном с максимальной четкостью - и было невероятно иметь возможность подробно обсуждать вопросы с человеком, находящимся за 8000 миль от нас. Но дома такая организация привела к проблемам. В отсутствие Майка командование взял на себя заместитель командира 22-го полка SAS Иэн Крук, и хотя сам по себе он был достоин восхищения, у него не было такого авторитета, как у командира. Всякий раз, когда он сталкивался с трудным решением, ему приходилось обращаться к Майку, что неизбежно приводило к потере времени; кроме того, я обнаружил, что мне самому пришлось провести больше, чем следовало бы, времени в Херефорде.
Ситуация обострилась, когда в середине войны мы решили перебросить еще один эскадрон. Я был встревожен, обнаружив, что отношение к этому в подразделении было прохладным. Я также был озадачен, потому что никогда не сталкивался с таким отсутствием энтузиазма: на протяжении всей моей карьеры бойцы SAS неизменно реагировали, как гончие на лису, как только чуяли конфликт. Проблема, как я выяснил, заключалась в командире эскадрона, который сам не верил в предлагаемую операцию. На мой взгляд, можно было сделать только одно - немедленно убрать его. Очевидно, что это было дело полка, и решение должен был принимать командир, но, поскольку его не было на месте, мне пришлось действовать самому. Так что в полночь я уволил этого человека с его поста и назначил на его место Яна Крука, первоклассного практического руководителя. К утру настроение в эскадроне полностью изменилось, и они были готовы к бою. Этот эпизод продемонстрировал, какое влияние может оказать один человек, к добру это или к худу, на группу военнослужащих. Поскольку Крук также находился за границей, я назначил Невилла Ховарда временным командиром в Херефорде.
Отстранение офицера от командования в разгар войны - это не то действие, к которому кто-либо отнесется легкомысленно. Я не беспокоился о том, как это отразится на человеке: как бы тяжело это ни было для него, я должен был делать то, что, по моему мнению, было правильно для всех людей, чьи жизни были поставлены на карту. Более тревожным вопросом было то, как при новом руководителе поведет себя эскадрон. В конечном счете, к тому времени, когда второй эскадрон прибыл на театр военных действий, война была почти закончена, так что смена командира мало что изменила. Майк Роуз впоследствии утверждал, что если бы он сам был в Херефорде, то смог бы контролировать сбившегося с пути офицера и привести его в чувство.