16 июня я вылетел на остров Вознесения на самолете КВВС VC-10, перелет продолжался восемь часов и был достаточно комфортным; но второй этап был совсем другим - тринадцать часов я провел на брезентовом сиденье в грохочущем чреве "Геркулеса", испытывая мучительное беспокойство, что если у самолета возникнут серьезные механические неполадки, или, если дозаправка не удастся, ему, возможно, придется повернуть к материковой части Южной Америки или даже повернуть обратно. Лучшими моментами полета были те, когда экипаж Королевских ВВС пригласил меня в летную кабину понаблюдать за заправкой нашего самолета из топливозаправщиков (что было сделано дважды). Каждое сближение в воздухе представляло собой захватывающее зрелище, когда пилот подводил свой громоздкий транспорт вплотную к хвосту заправщика и опускал зонд в корзину, подвешенную на конце шланга, так что два самолета были соединены пуповиной в течение пятнадцати минут, когда было подано 30 000 фунтов топлива, перекачиваемых с одного борта на другой.
Перелет дал мне время подумать о будущем. Мне было неприятно осознавать, что, хотя миссис Тэтчер была полностью привержена обеспечению безопасности на островах, государственные службы были вынуждены экономить деньги, сокращая свои войска. Было ясно, что многое будет зависеть от моих отношений с сэром Рексом Хантом, гражданским комиссаром. Еще находясь в Лондоне, я слышал, что между ним и моим предшественником генерал-майором Кейтом Спейси, не все ладилось: между гражданскими и военными образовалась пропасть, и мне показалось необходимым снова объединить обе стороны.
До войны Рекс был губернатором Фолклендских островов и нес единоличную ответственность за происходящее, но после конфликта были назначены два комиссара одинакового ранга. С точки зрения протокола гражданский комиссар был на полшага впереди, потому что он был представителем королевы; но с точки зрения того, что можно было сделать, он сильно отставал, потому что единственными ресурсами, которые были под рукой, были военные. Хотя Рекс номинально отвечал за управление островами и приведение их в нормальное состояние, их защищал военный комиссар, и только он один мог провести крупные работы по благоустройству и реконструкции. Численность военнослужащих, насчитывавших в общей сложности 5000 человек, превосходила численность 1800 островитян почти в три раза.
Репутация Рекса распространилась далеко за пределы Фолклендских островов. Бывший пилот Королевских ВВС и колониальный администратор с большим опытом, он давно выработал привычку ставить свой народ на первое место, а Уайтхолл - на второе. Это, конечно, ни в коей мере не вызывало симпатии у официальных лиц Лондона, но он любил островитян и самоотверженно работал на них, и был именно тем человеком, в котором они нуждались в тот момент, незаурядной личностью и лидером, обладающим магнетизмом, способным вытащить свой народ из трясины, в которую он попал из-за вторжения Аргентины.
В ясный безветренный день мы приземлились на старом аэродроме неподалеку от Порт-Стэнли и обнаружили, что земля покрыта снегом - незабываемо красивое зрелище. Меня встретил Кейт Спейси, и когда мы поехали в штаб британских вооруженных сил в Лукаут Кэмп, школьное здание, которое никогда не использовалось из-за его неправильной конструкции, на окраине города, он сразу же начал рассказывать мне о подразделениях которые мы проезжали и их деятельности. Поскольку он должен был вернуться в Соединенное Королевство тем же самолетом, у него было всего несколько часов на передачу документов.
В тот вечер в Доме правительства Рекс Хант устроил вечеринку с коктейлями, на которой я познакомился с ним, его женой Мэвис и моими старшими офицерами. Среди них был мой начальник штаба Роберт Корбетт, высокий, подтянутый ирландский гвардеец, столь же приятный, сколь и умелый, и весьма выдающийся начальник штаба; был также капитан 1 ранга Мартин Берд, старший военно-морской офицер на Фолклендских островах (сокращенно СВМОФО), круглолицый и жизнерадостный и сразу придавший мне уверенности в своих силах. Мне потребовалось меньше пяти минут, чтобы понять, что я могу с удовольствием работать с Рексом. Он и Мэвис сразу понравились мне, и через несколько часов мы с ним наметили основу для плодотворного сотрудничества. Я решил, что, как представитель королевы, он старше меня по званию, и поэтому спросил его, не мог бы он сопровождать меня в некоторые отдаленные поселения, чтобы познакомить с тамошними жителями. Он сказал, что был бы рад это сделать, но проблема заключалась в том, что у него не было никакого транспорта. У Министерства обороны сложилось к нему позорное отношение: поскольку он был гражданским лицом, официальная политика гласила, что если он хочет путешествовать по островам, то должен передвигаться своим ходом. Это показалось мне невыносимым, типичное правило экономности, созданное бюрократами, сидящими за письменным столом за 8000 миль отсюда, которые понятия не имели, как обстоят дела на местах. Я настоял на том, чтобы, когда это устраивало нас обоих, Рекс летал на моем вертолете. Когда он сопровождал меня, я приказал убрать свои генеральские звезды с внешней стороны вертолета и заменить их королевскими знаками отличия, чтобы всем островитянам, на которые мы приземлимся, было ясно, что представитель королевы является их главным гостем. Гражданские лица и обслуживающий персонал были безмерно рады его видеть, и я считаю, что сам факт того, что мы ходили вместе, способствовал установлению более конструктивных отношений между островитянами и гарнизоном. Благодаря поддержке Рекса я завоевал высокий уровень доверия и поддержки, на что в противном случае мне потребовались бы месяцы.