Несмотря на свою занятость, я с нетерпением ждал прибытия семьи, и 28 июля Бриджит с детьми поднялась на борт "Уганды", основного пассажирского судна, следовавшего из Вознесения. Вместе с Рексом и Мэвис я вышел поприветствовать их в связи с моим официальным вступлением в должность и новой ротации военнослужащих. "Кофе, коричневый сахар и ром в каюте капитана, - записал я, - и все хвалили детей". Николь тогда было восемнадцать, и, только что окончив школу, она с нетерпением ждала результатов своих экзаменов на "отлично"; Филлиде было почти шестнадцать, а Эдварду четырнадцать.
В тот же день с официальным визитом прибыл министр вооруженных сил Джон Стэнли. Он заслужил большую похвалу за то, что привез с собой целую горову сыра "Стилтон", но затем, по нашим оценкам, упал в цене, меняя свои планы по десять раз на дню. Его нерешительность расстроила многих военнослужащих, не в последнюю очередь Первый батальон колдстримских гвардейцев, которые заказали изысканный обед в Гус Грин только для того, чтобы в последний момент услышать, что он не сможет пробыть с ними достаточно долго, чтобы его съесть. Хотя он прилагал реальные усилия, чтобы понять наши проблемы, казалось, что он находится в состоянии постоянного нервного напряжения и поэтому очень неуверен в себе. Особенно тяжелая сцена произошла в военном госпитале, где дежурный офицер в присутствии меня и Рекса постоянно повторял ему, что условия операционной неприемлемы. Это поставило меня в безвыходное положение: офицер-медик никогда раньше мне не жаловался, и я не мог прокомментировать то, что он сказал Стэнли.
Краткая экскурсия Стэнли наглядно продемонстрировала трудности, которые доставляли нам посетители. Из Соединенного Королевства постоянно приезжали важные персоны, все с самыми лучшими намерениями, но они и понятия не имели о том напряжении, которое их приезд создавал для людей, и без того напряженных до предела. Когда кто-то спросил Мартина Берда, что, по его мнению, является самой большой проблемой вооруженных сил на Фолклендах, он без колебаний ответил: "Приезды министров!"
Бриджит быстро освоилась в Британия-Хаус и почувствовала себя здесь как дома, но ее раздражали многочисленные ограничения, которые чиновники министерства обороны накладывали на ее перемещения. В своей мудрости власти постановили, что женам военнослужащих не разрешается водить машину, поскольку для них не может быть оформлена страховка. Некоторое время Сьюзи Корбетт нарушала это правило, управляя одним из джипов "Мерседес", оставленных аргентинцами, но даже это было считалось нелегальным. Почему страховка могла быть оформлена для жен островитян, но не для женщин из гарнизона, так и не стало ясно; однако за все четырнадцать месяцев, проведенных мной на островах, мне так и не удалось решить эту проблему.
Бриджит не была полностью привязана к дому, так как мой водитель мог подвозить ее на моем служебном "рэнджровере", но этого часто не было, и в любом случае она ненавидела формальности, связанные с тем, что ее возили. Кроме того, как одной из четырех жен военнослужащих на островах, ей было запрещено летать на военных вертолетах. Время от времени к нам приезжал какой-нибудь важный гость и отправлялся на вертолете осматривать острова, а возвращаясь с широко раскрытыми глазами рассказывал о том, как он ловил морскую форель или как на него нападали стаи пингвинов, в то время как сама Бриджит месяцами не покидала окрестностей Стэнли.
Для нее последней каплей стали первые из серии командно-штабных учений (КШУ), направленных на проверку систем и процедур на случай очередного вторжения аргентинцев. На три дня "Британия-хаус" превратился в офицерское общежитие, все окна были затемнены, и Бриджит практически не выходила из нашего спального крыла. Узнав, что эти учения будут проводиться регулярно и что в случае реальной угрозы вторжения она и другие жены военнослужащих будут эвакуированы, она разработала план эвакуации себя и Сьюзи Корбетт, вместо того чтобы оставаться пленницей в собственном доме. В этом плане они заручились поддержкой нескольких новых друзей, Яна и Марии Стрейндж. Выдающийся защитник природы и художник, много лет назад уехавший из Англии, чтобы содержать норковую ферму, Иэн создал дизайн многих марок, благодаря которым Фолкленды и Южная Георгия появились на филателистической карте. Хотя он был довольно застенчив и замкнут, я нанял его для проведения регулярных бесед с военнослужащими о дикой природе, и мы с Бриджит были очарованы его рассказами о его личном королевстве, Новом острове, недалеко от Западных Фолклендских островов, который он не мог посетить с начала вторжения.