В тот вечер наши парни отправились гулять по городу - и ни за что не платили. Как только кто-нибудь узнавал, что они британцы, все напитки и еда становились бесплатными. То же самое произошло и с нами, поскольку мы были приглашены на феноменальный ужин и вечеринку с фейерверками магнатом-миллионером Робертом Максвеллом. Ужин проходил на парусном барке "Пекин", пришвартованном в старой гавани на реке Гудзон, и все было обставлено с большим размахом, с марочным шампанским, изобилием целых омаров, игрой симфонического оркестра в полном составе и присутствием многих ведущих личностей Нью-Йорка. Фейерверк, организованный "Coca-Cola" и газетой "New York Daily News" (в то время принадлежавшей Максвеллу), был грандиозным, и мы ужинали за красиво накрытыми столами на открытой палубе, глядя вниз на толпу людей, снующих по набережной; но сам Максвелл, хотя и был дружелюбен и заботлив, также был необычайно беспокоен. Предполагалось, что его посадят рядом с нами за стол, но, когда мы сели, он не появился: наконец он подошел и сел, но, откусив один кусочек, снова вскочил и исчез. Он успокоился только тогда, когда я попросил его рассказать мне, как он получил свой Военный крест. После этого он отвел меня на верхнюю палубу, подальше от толпы, и полностью успокоился, предаваясь воспоминаниям о своих переживаниях военного времени. Оглядываясь назад, я вижу, что он был весь на нервах - впрочем, так оно и должно было быть, поскольку его финансовые дела находились в быстро ухудшающемся состоянии хаоса. В то время мы еще не понимали, что, возможно, пенсионный фонд "Daily Mirror", а не сам наш хозяин, финансировал такое расточительное развлечение?53
По возвращении домой у меня был потрясающий опыт: я сидел позади пилотов в летной кабине, когда взлетал "Конкорд". В Англии бушевали споры о том, следует ли нам тоже проводить парад победы. Некоторые люди считали, что десять лет назад Маргарет Тэтчер преувеличила нашу победу на Фолклендах и что сцены триумфа, которые имели место тогда, не должны повториться. Другие считали, что парад не только желателен, но и является обязательным для всех, кто принимал участие в войне в Персидском заливе, как публичная демонстрация благодарности и признания того, что было достигнуто. Я сам, естественно, не сторонник всевозможных парадов, в то время был против этой идеи, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что был неправ. В конце концов, война была триумфом наших вооруженных сил: все британские рода войск внесли свой вклад, и они заслуживали должного признания. В рамках мероприятия было организовано что-то вроде парада. Благодаря щедрости Лондонского сити, который спонсировал это мероприятие, оно состоялось в самом центре столицы. Министерство обороны согласовало детали, но политика заключалась в том, чтобы шоу было небольшим и непродолжительным, и по этой причине оно провалилось. На мой взгляд, это должно было быть либо сделано великолепно, либо вообще не проводиться; вместо этого мы устроили празднование в середине дня, которое произвело на меня вялое впечатление.
Для семей военнослужащих самым неприятным событием этого дня стало то, что женам и детям участников было отказано в возможности присутствовать на мероприятии - экстраординарное решение со стороны властей, которое глубоко ранило людей. Мне, например, выделили пронумерованное место на главной трибуне, и прямо напротив меня я увидел премьер-министра и Норму Мейджор, а также наследного принца Кувейта Нила и Гленис Киннок и других политиков и их жен. Бриджит, напротив, приглашена не была, как и Мелисса Кордингли, жена Патрика, или его мать. К счастью, Аннабель Чаппл (жена генерального директора) познакомила их с Генри Кесвиком, председателем "Matheson & Co.", и он великодушно предложил им места у окон своего офиса - иначе у них не было бы выгодной позиции, с которой они могли бы наблюдать за парадом. Жены и семьи не должны были быть исключены таким образом. Они сыграли важную роль в поддержке своих мужчин во время войны: без их активной поддержки нам было бы бесконечно труднее поддерживать моральный дух в течение долгих месяцев ожидания, и теперь семьи чувствовали себя очень разочарованными.
Несколько дней спустя я ехал домой на выходные, когда по телефону в машине раздался звонок. Это было министерство обороны, и мне сказали, что премьер-министр хочет встретиться со мной на Даунинг-стрит, 10, в воскресенье, 14 июля, в 18.00. Когда позвонили в офис премьер-министра, выяснилось, что президент Буш находится в Лондоне и хочет вручить мне медаль от имени американского народа. Выразив свою благодарность, я спросил, могу ли я пригласить на церемонию членов своей семьи, включая моего зятя. Ответ был "да", поэтому мы быстро вызвали Эндрю и Николу из Брюсселя, и в воскресенье вечером все племя де ла Бильер устремилось к дому номер 10, а я был одет в сюртук, свою самую официальную униформу.