Когда же, наконец, Боже мой, кончатся вечные недоразумения, мешающие людям понимать друг друга? Все мы, от первого до последнего, желаем развития промышленной деятельности и неразлучного с ним материального благосостояния и довольства. Но чтобы возбудить в человеке деятельность, не сбивайте его с ног и, главное, с толку, и из боязни промышленного застоя не вгоняйте его в промышленную белую горячку, которая есть тоже источник деятельности, но истощающей, а не поддерживающей силы. Высокое промышленное развитие, когда оно совершается правильно, идет об руку с развитием умственным и нравственным, рождающим потребности и нужды, неизвестные народу в колыбели. В сытом и физически обеспеченном человеке они скорее и прочнее развиваются, чем в том, которого гнетут нужда и голод. Устраняйте только препятствия, искусственно замедляющие естественный рост народа, а остальное предоставьте лежащим в нем живым силам. Искусственные приемы хороши как временные средства против местных патологических явлений и невозможны или убийственны, когда направлены против всей экономии общественного организма.
Гораздо серьезнее возражение такого рода: если участки в общинном землевладении будут оставаться без передела, то с увеличением народонаселения должно же наступить время, когда множество людей останутся без арендных участков? Итак, общинное владение только временно устранит зло безземельности и бездомности масс, а потом оно разовьется своим порядком, как и везде.
Это, конечно, справедливо. Но ни я, ни кто другой, говоря об общественной экономии, конечно, и не думал приискать такие условия, которые бы водворили рай на земле, без следа искоренили бы бедность и нищету. Какое бы ни завелось между людьми идеальное правосудие и административный порядок, преступления и проступки никогда не переведутся, процессы никогда не прекратятся, полиция и администрация никогда не останутся без дела. Весь вопрос только в том, в каких отношениях, в какой пропорции будут находиться между собою нарушение прав и правосудие, беспорядки и устройство. Не в том сила, чтобы каждый без изъятия имел свой верный кусок хлеба, свой кров, свой достаток, а в том, чтобы бездомовье и нищета не стали общим правилом для массы народа. В каждом здоровом организме есть во всякое время возможность болезней; но если нет повода, нет благоприятствующих обстоятельств, эта возможность и остается до времени возможностью; а представится случай, причина -- возможность переходит в действительность, появляется болезнь, развивающаяся последовательно и правильно, по свойственным ей законам. Бездомность, необеспеченность быта, пока она не охватила огромной массы людей, есть такое же печальное явление общественной жизни, как и многие другие, но не есть еще признак органического расстройства. Против них разные паллиативные меры имеют настоящее свое употребление и оказывают действие. Но когда в это положение придут большие массы или, что еще хуже, большинство народонаселения, тогда-то опасность становится велика, и тут паллиативы ничего не помогут: очевидно, общественный организм страждет, и нужны сильные, радикальные лекарства, успех которых всегда сомнителен.
Я думаю, что при существовании общинного землевладения, разумеется, в надлежащей пропорции с личною поземельною собственностью, опасного для общественной экономии перевеса людей бездомных никогда быть не может, как бы народонаселение ни увеличилось. Участок, которого теперь едва достаточно для прокормления четырех человек, с умножением народонаселения и необходимым, вследствие того, улучшением сельского хозяйства, будет кормить восемь, десять, двадцать человек. К средствам, извлекаемым непосредственно из земли, придут на помогу другие промыслы, всегдашние спутники густого сельского населения и более развитого общественного быта, а это, в свою очередь, еще значительно увеличит число людей, оседлых на одном участке.