Тьелкормо благодарно погладил Хуана по холке, и оба брата, ещё раз кивнув Эндиру, поспешили к своим лошадям.
Куруфинвэ уже всеми мыслями был в лагере. Что за посланник? Откуда взялся и чего хочет? И почему Макалаурэ ничего им не сказал? Как невовремя им пришлось уехать… Если только… Если только Кано не сделал это специально. Кто знает, когда Амбаруссар сообщили ему о посланнике? Не может же быть, чтобы Кано намеренно выслал их с Турко из лагеря, чтобы самому договариваться с посланником… О чём? Или может? В конце концов, он всегда был слабоват и труслив, отец тоже это видел и не доверял ничего важного. Надо вернуться как можно скорее.
За этими мыслями Куруфинвэ почти не замечал, следует ли за ним Тьелкормо. Пока тот не спросил прямо над ухом нетерпеливо:
- Ну, что там? Почему ты молчишь? Что за тайны от меня?
Куруфинвэ вынырнул из своих тревожных мыслей.
- Не от тебя. От этого… охотника. - Он сделал паузу, пока забирался на лошадь. И только направив её в сторону лагеря и перейдя на быструю рысь, продолжил. - Амбаруссар притащили откуда-то посланника Моринготто. Ещё одного.
- Зачем? Откуда они его взяли? И откуда ты знаешь? Тьелпэ?
- Да. Поэтому больше ничего толком не знаю. Проклятый диссонанс! Но мне очень не нравится, что идея отправить нас искать новое место для лагеря пришла Кано в голову именно в этот момент! - Он поднял лошадь в галоп.
Некоторое время братья мчались молча, оставив выбор дороги лошадям и только выдерживая нужное направление. Затем немного замедлили ход, чтобы дать им отдохнуть, и Турко спросил:
- Ты думаешь, Кано нарочно отослал нас? Но зачем ему? Он же должен понимать, что в случае чего без нас не справится.
Куруфинвэ быстро взглянул на него.
- Не знаю, Турко. Но, в любом случае, нам нужно вернуться и разобраться, что там творится. - Он помолчал, вглядываясь вдаль. Под копытами лошади хрустели заиндевевшие травинки. - И мне кажется очень странным появление этого… охотника. Почему именно сейчас? Что он тут делает один? Где его соплеменники?
- Мы это выясним. Хуан не даст ему скрыться.
- Да, я очень на это надеюсь. Однако не стоит давать ему понять, что мы что-то подозреваем. Пусть думает, что его план удался. А пока разберёмся с этим новым “посольством”.
Куруфинвэ усмехнулся, и его выражение лица не предвещало ничего хорошего.
- Да чего разбираться? Прикончить вражьего выкормыша, и всё! - рубанул рукой воздух Тьелкормо.
Куруфинвэ подумал, говорить или нет, но всё-таки решил, что скрывать не стоит.
- Тьелпэ сказал, они угрожают убить Нэльо.
- А до этого его что, развлекали приятной беседой? Они надеются сломить нас этим?
- Как раз и выясним, на что они надеются. - И он снова поднял лошадь в галоп.
***
Тэльво остановился у берега озера, глубоко вдохнул по-осеннему прохладный воздух. Голова постепенно прояснялась. В шатре у старшего он несколько раз чуть не кинулся на посланника с кулаками. Зря, пожалуй. Но говорить такое!
Питьо догнал его почти сразу и остановился рядом, у самой кромки воды, заткнув большие пальцы за пояс и молча глядя, как слабеющий ветер гонит по озеру мелкую рябь. Ночное озеро казалось совсем непрозрачным. В стороне, где шатры спускались почти к самой воде, кто-то набирал воду в вёдра.
Он тоже был зол, но всё-таки не настолько, чтобы бросаться на посла. Прямо в шатре на глазах у старших.
Ничего, вот вернутся Курво и Турко…
Тэльво повернулся резко.
- Не надо было его сюда привозить вообще. Пристрелили бы прямо там!
- Как только увидели? Ты готов со всеми так здороваться?
Тэльво посопел и продолжил немного спокойнее:
- Ты слышал, что он нёс?
Со стороны лагеря к ним тихо подошёл Тьелпэ и остановился молча в паре шагов. Питьо оглянулся на него мельком и, пока думал над ответом. Убрал за ухо рыжую прядь.
- Может, он хочет, чтобы его убили? Может, Моринготто его затем и послал, чтобы мы убили посла и у него появился повод свалить вину на нас. Не может же этот Лоэллин не понимать, как мы отреагируем на такие оскорбления!
- А может, он просто по привычке? - подал голос Тьелпэ. - Ну, Макалаурэ и Карнистиро тоже там перед ним Мелькора Моринготто называли… - и смутился и замолчал, когда близнецы резко к нему обернулись.
- А врал он тоже по привычке? - снова завёлся Тэльво. - А с орками сравнивал?
Тьелпэ не стал спорить. Пожал плечами только.
Тэльво снова обернулся к озеру, кусая губы. Ветер стихал, и в тёмном зеркале колыхались звёзды. Здесь их было видно больше, чем на востоке Амана, и они казались ещё красивей.
За его спиной Питьо уточнил у племянника:
- Курво ты уже рассказал, кто кого как называл?
Тьелпэ снова пожал плечами. Сказал только:
- Они возвращаются.
Можно было и не спрашивать, подумал Тэльво, кому охота такие подобности по осанвэ пересказывать, когда от одной фразы голова болит. Он присел на корточки, раздвигая жёлтую сухую осоку, зачерпнул воды, умылся. Тряхнул головой, стянул шнурок с косы - всё равно безнадёжно растрепалась - и посмотрел на брата сквозь упавшие на лицо пряди:
- А ведь неплохо придумано. Теперь если мы его не отпустим, они убьют Нэльо. И получится, как будто мы виноваты. А если мы примем его условия… А какие условия? Просто пообещать, что мы не будем больше нападать? И верить, что они отпустят взамен Нэльо? - Он усмехнулся скептически.
- А они скажут, что им нужно слово Нэльо, а он его не дал, - задумчиво сказал Питьо. - И никак не проверишь.
- А если мы возобновим войну, то получится, что нарушили слово! Куда ни кинь…
- Вот вы где.
К младшим шёл Макалаурэ. За ним следовал Луиннаро с небольшой корзиной. Поставив её на землю рядом с поваленным деревом, оруженосец коротко кивнул феанариони.
- Спасибо, Луиннаро, можешь отдыхать, - Макалаурэ сел рядом с братьями, протянул им и Тьелпэ по лепёшке.
Тэльво взял лепёшку и открыл рот с извиняющимся видом, но Питьо его опередил:
- Спасибо, - садясь рядом и беря себе тоже.
Тьелпэ тоже поблагодарил и сразу принялся жевать.
- Братья. Вас бесполезно отчитывать. Вы все наши упрёки наизусть знаете и пропустите мимо ушей всё равно. Но согласитесь, что это очень детский подход: потерпеть, пока ругают, и дальше делать, что хочешь. Да, я не отец и не Нэльо, я могу быть неправ. Но с этим можно разобраться после. Если вы не уважаете меня достаточно для того, чтобы наедине выполнять мои требования, хотя бы при чужих ведите себя подобающе. Ещё не хватало, чтобы враг решил, что здесь заправляет пустое место, которого родные братья не слушают, а значит, можно его и вовсе не принимать в расчёт.
Близнецы сникли.
- Да мы уважаем… - не очень внятно, но, похоже, искренне сказал Тэльво, глядя в землю. Конец фразы виновато зажевал лепёшкой.
Питьо поднял голову:
- Извини. Мы не подумали.
Тьелпэ молча ел. Пока старшие разговаривают.
Макалаурэ кивнул, разлил по четырем кубкам вино, разбавил водой.
- Понимаю. Ладно. С этим разобрались. Далее - я бы не хотел, чтобы вы ходили общаться с нашим пленником. Он наговорит много такого, что лишь причинит вам боль. Это касается всех троих. Он - ученик Отца Лжи. Он способен заморочить голову, вселить смятение в сердце и затем провоцировать как ему заблагорассудится. А убивать его нельзя. По крайней мере, сейчас.
- А что он имел в виду? - негромко спросил Тьелпэ, принимая вино. - Когда говорил про родство и историю дома.
Кубок он поставил на песок рядом собой, придерживая пальцами.
Тэльво поднял голову. Тоже заинтересовался.
- Мне видится, - сказал Макалаурэ, - что он имел в виду - все мы дети Эру. Если бы Моринготто называл зло - злом, вряд ли у него было бы столько последователей, еще и майар. Никто не хочет думать “я на стороне Тьмы”, все хотят считать свое дело правым. Поэтому я даже допускаю, что сам он верил в то, что говорил - родство, стремление к миру… Тем он и опаснее. Своими ядовито сладкими речами он способен одурманить, ведь что подкупает больше, чем искренность! Либо ты веришь - и начинаешь думать, как враг. Либо ты не веришь - и хочешь убить его за отвратительную ложь. Только сейчас мы не в том положении, чтобы просто убить посланника. Я не слишком верю в то, что удастся выторговать за его жизнь - жизнь Нэльо. Но мы не можем не попытаться.