Когда их взгляды пересеклись и гость едва заметно кивнул, Айраутэ понял, что не ошибся, и направился к ним.
- Алассэ, Йелломиро. Твои товарищи не будут возражать, если я к вам присоединюсь?
- Конечно, присоединяйся, - кивнул тот, коротко взглянув на остальных.
Приветственно кивнув им тоже, Айраутэ сходил зачерпнуть из котла каши и подсел к ним на свободное место. Интересно, они правда не против, или Йелломиро постеснялся отказать? Но гости недовольными не выглядели. Встревоженными только. Парень, сидевший рядом с Йелломиро, был на него похож и тоже показался смутно знаком. Ну да, брат. Как его…
- Весь лагерь с обеда гудит, как только пошли слухи о вашем появлении, – сказал Айраутэ, принимаясь за еду.
Йелломиро хмыкнул.
- Могу представить. Вы нас не ждали.
- Не ждали. - Айраутэ покачал головой. - Никому и в голову не приходило, что кто-то может решиться на переход через Хелькараксэ. И тем более, дойти.
- У нас не было выбора.
- Мне жаль, что так вышло. - Айраутэ чуть наклонил голову и не стал спорить. - И многие здесь разделяют это чувство.
Йелломиро облизнул потрескавшиеся губы и собирался что-то сказать, но брат его опередил:
- Так это правда?
- Что? – Айраутэ перевёл взгляд на него. Винетуро, вспомнилось имя.
- Твоя предыдущая фраза прозвучала почти как признание вины, - сказал вместо брата Йелломиро. - Мы долго не хотели в это верить, и я не хочу и сейчас. Так что скажи мне ты, и я поверю твоему слову. Что случилось с кораблями? Почему вы не прислали их обратно?
Все трое теперь смотрели на Айраутэ. То ли доверяли, то ли просто хотели услышать ответ - неважно уже от кого.
Мимо прошли две девочки: постарше, даже девушка, - с подносом с чистой посудой, и следом совсем маленькая, сжимая охапку вымытых ложек и вилок. Обе остановились у большого стола рядом с кухней и старшая принялась расставлять по нему посуду, слишком уж старательно не глядя на гостей. Младшая со звоном вывалила приборы в корытце.
Айраутэ сложил руки на столе, обвёл гостей взглядом, прежде чем отвечать.
- Я хотел сказать только то, что сказал: я сожалею о том, через что вам пришлось пройти. Но если вы хотите найти виноватых, то я виноват не меньше других. - Он помолчал, заметив, что стук расставляемых мисок о дерево тоже прекратился. Хмыкнул и продолжил: - Когда мы сошли на берег, лорд Феанаро приказал сжечь корабли.
Они как будто отшатнулись, хотя на самом деле никто не шевелился, только в их глазах что-то резко изменилось. Повисло молчание, разбитое через несколько мгновений громким смехом на несколько голосов откуда-то из-за кухни. Винетуро отвёл взгляд, а третий, чьего имени Айраутэ не знал, пожал плечами и снова зачерпнул ложкой кашу. Только Йелломиро продолжал смотреть на товарища.
- Но почему? - тихо спросил он, наконец.
Айраутэ покачал головой.
- Не знаю. Лорд Феанаро никогда не отличался привычкой объяснять свои действия. Не думаю, что и его сыновья знают.
- Но они подчинились, - сказал, а не спросил Винетуро. - Все, вы все подчинились.
- Да. Мы подчинились своему королю.
- И куда вас это привело? – тот подался вперёд обвиняюще. - Ладно, Феанаро был безумен, но как это могло перекинуться на всех?!
- Я смотрю, все любят ругать покойного лорда в последнее время, - Айраутэ смерил его взглядом, отставил почти не тронутую кашу. - Что-то не помню такого при его жизни.
Винетуро замолчал, опустив взгляд, и вместо него снова спросил Йелломиро:
- А что, кто-то ещё его ругает?
- Ну, теперь это сильно проще, чем когда он мог ответить.
- Но ответить могут его сыновья, так ведь?
- Могут. - Айраутэ кивнул. - Ваши лорды разве не за этим пришли? Высказать сыновьям, что думают об их отце.
Йелломиро качнул головой.
- Они пришли говорить с Феанаро. Финдарато хотел предотвратить ещё одно кровопролитие, хотя мало кто верил, что у него получится. Если бы Нолофинвэ встретился с братом после всего, что случилось…
- Неужели вы пошли через льды только ради встречи с Феанаро?
- Нет. Но последние две их встречи заканчивались сам знаешь как. И вряд ли предательство и льды усилили братскую любовь.
Айраутэ вздохнул. Что сказал бы король, знай он, что его сыновья всерьёз рассматривают возможность междоусобной войны? Пока он молчал, Винетуро молча встал, взял свою миску и миску брата и пошёл за добавкой. Слишком широкая куртка висела на нём мешком, и даже тяжёлые шерстяные штанины неплотно облегали ноги. Старшая из девочек посторонилась, пропуская его, а младшая удивлённо таращилась и потом тихо спросила что-то у сестры, и та быстро подхватила её на руки и вышла из-под навеса. Айраутэ снова обернулся к Йелломиро:
- А третий дом? Тоже жаждет войны с родичами?
- От лица третьего дома говорит Финдарато. - Йелломиро тоже проследил взглядом за братом и поплотнее запахнулся в свою куртку, тоже явно с чужого плеча. - Ни он, ни Нолофинвэ не хотят войны.
- А остальные? Даже если лорды договорятся… – Айраутэ замолчал. Если Нолофинвэ действительно не хочет войны, к чему были слова про кровопролитие? И во втором доме, и в третьем наверняка найдутся желающие потребовать с кого-то ответ за переход через льды. С лордов его потребовать вряд ли получится, но первый дом состоит не только из лордов. И если все три дома разобьют общий лагерь…
Йелломиро помолчал, глядя в стол, поднял голову.
- Скажу тебе честно, в нашем лагере есть те, кто поддерживал в себе силы идти вперёд мыслями о мести. Правда, виновником они считали Феанаро, и что решат делать теперь… – Он покачал головой.
Айраутэ кивнул.
- Что ж, будем надеяться на лучшее.
***
Сегодня дыма почти не было, ветер отогнал его обратно к востоку, и солнце, хотя и низкое уже, плясало искрами на снегу и озёрном льду. В полном несоответствии с настроением обиженного Тинто. На горке, сбегавшей от кухни к озеру, он заметил знакомых, но от оклика только отмахнулся – не до них. И дальше уже совсем не смотрел по сторонам до самого маминого шатра.
Внутри показалось темно после заснеженного дня снаружи, только в жаровне краснели угли. И никого не было. Пахло свежезаваренными травами.
Тинто обиженно бросил за собой полог, обиженно прошёл к постели и обиженно уселся, подобрав ноги к краю. Снял куртку, поняв, что так сидеть жарко, и кинул рядом. А через несколько минут полог снова поднялся, впуская Хисайлин с мокрой чашкой в одной руке и котелком в другой. Она заулыбалась от входа.
- Тинто! – переложила чашку в котелок и обняла за плечи, подойдя. - Вы давно приехали?
- Только что, - хмуро отозвался Тинто. И, не поворачивая головы, следил искоса, как она убрала котелок под жаровню – пустой, оказывается, - а чашку поставила сверху, на деревянный край. И села на постель рядом.
Посмотрела внимательно:
- Что случилось?
Тинто повёл плечами:
- Ничего.
Хисайлин улыбнулась чуть заметно и пошла разливать чай по чашкам. Тинто хмуро молчал. Но чашку взял, буркнул “спасибо”.
- Жалуйся уже, - сказала Хисайлин, садясь тоже с чашкой. - Это интересней, чем молча страдать до завтра.
Тинто посидел ещё немного, хмурясь в курящуюся паром кружку, но потом всё-таки повернул голову:
- Да ну что он! Как что интересное начинается, так я уже мешаю!
- А что, началось что-то интересное? – поднесла чашку к губам, подула на пар, но передумала, опустила обратно. – Пора прятаться?
- Ну там послы же приехали…
- Это я знаю. И на что такое интересное тебя не пустили? На их разговор с лордом Макалаурэ?
- Да никого не пустили! Но он там всё равно стоит и слушает, а меня прогнал! – Тинто говорил не слишком громко, но возмущение такой несправедливостью слышалось в голосе вполне отчётливо.
- А ты хотел ему напомнить, что подслушивать нехорошо?
Тинто посопел обиженно.
- Почему ему можно, а мне нет?
- Я бы обоим запретила. Сходить? Где он там стоит.
И по интонациям, и по лицу ясно было, что Хисайлин не слишком близко к сердцу приняла его драму, и Тинто возмутился опять: