Я присвистнул: интересно кому в глухой уральской тайге понадобились подобные игрушки — камеры и провода под напряжением? Наверняка, имелись и другие сюрпризы. Моя догадка тотчас же подтвердилась. Я сделал шаг в сторону и наступил на едва приметную кочку.
Что-то яркое и стремительное взметнулось из-под земли и с визгом взлетело вверх, озаряя кусты и деревья ослепительной вспышкой.
«Ракета! Сигнальная ракета!» — с ужасом понял я и бросился прочь от злополучного места. Не разбирая дороги, я понёсся сквозь заросли, прикрыв лицо рукой от хлеставших со всех сторон веток. Такой способ передвижения закончился катастрофой. Мне под ногу попалось что-то твёрдое — то ли пень, то ли коряга, и я с размаху грохнулся наземь. Удар был на столько силён, что я на миг потерял сознание.
Очнувшись, я попробовал встать, но со стоном повалился обратно. Тупой болью пульсировало ушибленное плечо, щёку саднило от свежей раны. Но, хуже всего дела обстояли с правой ногой. Попытка пошевелить ею вызвала шквал такой боли, что я едва не вскрикнул.
Со стороны просеки послышались голоса. Их было много и с каждой секундой они становились всё отчётливее. Превозмогая боль, я отполз на локтях за ствол дерева и вынул из-за пазухи пистолет.
Однако, воспользоваться своим табельным оружием мне не пришлось. Откуда-то сбоку мелькнула серая тень и я успел заметить огромного серого пса, бросившегося прямо на меня. Я вскинул руку со стволом, но выстрелить не успел. Пасть пса сомкнулась на моём запястье, и я с воплем выронил пистолет.
— Молодец, Фелан! — раздался где-то совсем рядом властный спокойный голос. — Отпусти его — он уже не опасен.
Челюсти пса разомкнулись, и он выпустил моё истерзанное запястье. Как нив чём ни бывало, пёс уселся в двух шагах от меня и принялся искаться у себя под лапой. Только теперь я разглядел зверюгу получше. Не пёс это был, а самый настоящий волчище! Серый, с серебристыми подпалинами на груди и на морде.
И это было не самым важным открытием. Из-под левой лапы волка ясно виднелись листики симбиотов!
Пока я разглядывал диковинное животное, к месту короткой схватки, сокрушая валежник, примчались шестеро дюжих молодчиков в пятнистых комбинезонах. Все они были при оружии и с чёрными респираторами на лицах.
— Братья, поднимите нашего гостя и отведите в карантинный барак, — распорядился тот, кто назвал волка Феланом. — И, прошу вас, не покалечьте его по дороге. Позже я хотел бы побеседовать с ним, прежде чем отправить на огород.
Второй раз за последние полчаса я слышал о неком огороде и мне это не понравилось.
— Встать! — рявкнул один из братьев и схватился крепкими деревянными пальцами за моё плечо.
Я ещё с детства не спускал подобного к себе обращения и резко, снизу-вверх, ударил невежу ребром ладони по кадыку. Детина выпустил моё плечо и со звериным рыком метнулся в сторону, пуча глаза и судорожно глотая воздух.
Однако, этой маленькой победой баталия и закончилась. Через четверть секунды на мою голову обрушился приклад карабина, и окружающая действительность погрузилась в непроглядную тьму.
Когда я очнулся, то увидел смятую траву, сухой осиновый лист с пятнами крови и спешащих к муравейнику муравьёв.
— Очухался, — прогремело где-то сверху. — Эй, Жижа, хватай его под микитки.
Пейзаж с травой, листом и муравьями, вздрогнул и стал стремительно удаляться. Меня подняли и поволокли с той же деликатностью, которой обладают лишь портовые грузчики. Трижды я зацепил травмированной ногой о корягу и трижды вскрикнул от боли. Мои конвоиры, лишённые христианского сострадания, не остановились ни на мгновенье.
По моей щеке и подбородку струйкой стекала кровь. Удар приклада пришёлся немногим выше левого уха. Рана саднила, донимала злой, дёргающей болью и кровоточила.
Но, хуже всего, было то, что из пазух носа разом выпали оба спасительных тампона. И теперь я полной грудью вдыхал воздух, приправленный спорами симбиотов!
Я приподнял голову, пытаясь понять, куда меня волокут. Ага, вот и просека. Господи, а что это за чертовщина?! Там, где просека упиралась в непроглядную стену леса, задрожали, распались, растаяли в воздухе, стволы деревьев, листья и ветви. Вместо всего этого возник широкий проход.
У меня захолодело внутри. «Вот и галлюцинации», — обречённо подумал я. Мои надзиратели протащили меня сквозь проход, и я успел разглядеть два чёрных раструба по сторонам просеки. Проекторы! Обычные лазерные проекторы, создающие мираж, голограмму. У меня отлегло от сердца: значит, я всё ещё не свихнулся и споры не напитали галлюциногенами мою кровь.