— Понятно. Массированный удар по ледовой дороге решили произвести, сволочи. Угадали время, обозы сейчас растянулись. Лишь бы наши не проморгали…
— Не подпустят. Мы на что?
— Внимательней, внимательней, хлопцы, не отвлекаться. — Ермолин нервно потер рукой щеку. Если б не полумрак аппаратной, то было бы видно, как горело его лицо.
Цифры, цифры… Оборот антенны — минута. Опять цифры… Внезапно на экране трубки флюоресцирующая полоска задрожала, переломилась, разобрать что-либо стало невозможно. Запахло гарью.
— Товарищ инженер! — вскрикнул Горевой.
Воентехник вскочил. Рывком выключил высокое напряжение и открыл дверцу генераторного отделения. Все увидели — горел трансформатор.
«Пропало дело, пронеслось в голове Ермолина, — теперь пока исправишь, фрицы десять раз отбомбятся… Но что он делает?! С ума сошел!»
Инженер обрывал провода. Они плохо поддавались слабой руке, врезались в нее. Еще рывок, еще… Готово. Он быстро закрыл отсек и включил высокое напряжение. Послышалось монотонное зудение, будто в станцию влетел шмель — заработала генераторная лампа. На экране осциллографа выплеснула развертка.
— Что рты разинули? Передавайте донесение, быстро! — скомандовал инженер Горевому и Щеглову, которые с изумлением смотрели на него.
Они засуетились, в эфир снова понеслось: «Ноль шесть, пятьдесят пять — тридцать шесть, двадцать, девяносто, два тридцать одна…» Это означало, что «Редут-6» сообщает: в квадрате 55-36 находится 20 самолетов противника, курс — 90, время — 2.31. Перед этим последнее донесение было передано в 2.30. Минуту — один оборот антенны — боролся воентехник за жизнь установки!
Но Ермолин по-прежнему не находил себе места. До тех пор, пока командование истребительного авиакорпуса не выслало навстречу «юнкерсам» эскадрилью «яков». Истребителей поддержала зенитная артиллерия с прожектористами. К Дороге жизни фашисты не прорвались.
Когда наступила передышка, военком устало спросил инженера:
— Слушай, объясни, пожалуйста, что ты там нафокусничал, — показал он на генераторный блок.
Воентехник обернулся, по его улыбающемуся лицу катился пот.
— Это не я, а умные люди, которые наш радиоулавливатель создавали. — Увидев, что его ответ поверг батальонного комиссара в еще большее недоумение, инженер пояснил: — Конструкторы такую ситуацию предвидели, потому и продублировали цепь трансформатора автоматическим смещением развертки. Поэтому я разорвал замкнувшуюся цепь и перешел на автомат. Здорово придумано, верно?
— Да-а… — покачал головой Ермолин, а про себя подумал: «Опростоволосился ты, товарищ батальонный комиссар, маху дал. Нет, пора и тебе за книжки браться: установку знать надо! А инженер, надо же, каков! Не растерялся, в матчасти — с закрытыми глазами разбирается. Его к награде нужно представить, а не дело фабриковать! Так и напишу в акте следственной комиссии… А старшему оператору обязательно дам рекомендацию в партию. Хоть он и малец, но удалец. Надежный мужик!»
Крах операции «Айсштос»
К марту сорок второго года в радиобатальоне уже было одиннадцать «Редутов». Поставили за Ладогу «старушку», собранную в самую лютую пору рабочими и группой бойцов во главе с Веденеевым. Из Новосибирска, где эвакуированный радиозавод наладил серийный выпуск РУС-2, пришло еще две установки. Наконец-то утвердили и новые штаты… Но все же остро чувствовалась нехватка людей.
— Придется призвать в батальон девушек-блокадниц. Будем их учить, — заявил Осинин комбату.
— Что?! Никогда я не дам на это согласия! — отрезал Бондаренко. — Пусть их набирают в команды МПВО. А мы как-нибудь обойдемся. — И пробурчал: — Не хватало, чтобы на «дозорах» любовь крутили направо и налево.
— Не дело говоришь, комбат, — вступился за Осинина Ермолин. — О любви ли сейчас думать, когда в желудках сосет?! К тому же сам знаешь: снова пришел приказ об отправке еще одной роты на пополнение к пехотинцам на Невскую Дубровку. Видно, опять попытаются прорвать блокаду.
— Ну и что? Наберем ее из второстепенных специалистов. Шофера нам, кстати, сейчас ни к чему, две машины только на парах — бензина нет. А на «дозорах» наладим взаимозаменяемость — это твоя забота, Сергей, — сказал майор Осинину и жестко добавил: — Можно и радиомастерскую пока прикрыть. Вон там сколько мастеров, пусть к экранам садятся.
Осинин вскочил от растерянности, не мог сразу найти в ответ нужные слова.
— Да вы… Как же так?! С таким трудом… Нет, вы, товарищ майор, просто не понимаете значения радиомастерской! — выпалил он.