Веденеев в таких случаях, вытирая с лица пот, жаловался Голованевскому:
— Ну, прямо неуловимы эти чертовы «рамы»! Заладили нервы нам трепать. Видно, замышляют что-то, сволочи.
— Ничего, скоро мы нашу телеустановку запустим, — успокаивал Голованевский. — Не смоются тогда, субчики. Я еще свои телевизоры и на наши истребители поставлю. Вот когда у гансов начнется переполох, — грозился он.
Николай восхищался задумками инженера: представить трудно такое! Но после снова мрачнел:
— Все равно высоту полета цели мы знать не будем.
— Чудак-человек, вероятность-то наведений из-за малого времени информации у-ве-ли-чит-ся!.. А высотные приставки к «Редутам» тоже не за горами. Уверен, Осинин с Червовым их добьют, как пить дать…
Активизация гитлеровской авиаразведки города не осталась без внимания командования корпуса ПВО.
— Фашисты наверняка готовят серьезную операцию! — гремел басом по телефону полковник Соловьев, ежедневно инструктируя майора Бондаренко. — Поэтому предупреди все «Редуты»: глядеть в оба! Учти, комбат, проморгаешь «ворон» — не сносить тебе головы!..
4 апреля вечером все и началось. «Айсштос» («Ледовый удар») — так называлась эта крупнейшая воздушная операция гитлеровцев, которая разрабатывалась высшим руководством вермахта. Оно привлекло к ней более ста самолетов. Геринг считал, что его асы легко расправятся с Балтийским флотом: корабли были лишены маневра; закованные льдами, они неподвижно громоздились у набережных Невы на зимних стоянках. «Без флота Петербург быстро падет, — бахвалился шеф люфтваффе. — Он лишится мощной поддержки дальнобойной корабельной артиллерии, которая доставила немало неприятностей войскам немецкой группы армий «Север».
Майор Бондаренко в тот час находился на главном посту. Таков был порядок: при смене боевого дежурства кто-то из управления радиобатальона обязательно присутствовал здесь. Очередной наряд радистов и операторов заступал под крыло корпусного начальства. Люди сюда подбирались надежные, проверенные, уже не раз зарекомендовавшие себя с лучшей стороны. Бондаренко с удовлетворением отметил, как его подчиненные после короткого инструктажа оперативного дежурного по-хозяйски рассаживались за пульты с телефонами, как четко обменивались квитанциями с операторами «Редутов», проверяя телефонную связь, как расчетливо раскладывали перед собой планшеты с картами, листки-бланки для заполнения донесений.
Подошел начальник главного поста, и Бондаренко, зная, что тот дает оценку его подчиненным начальству, не удержался, спросил:
— Ну, как мои орлы? Молодцы, не правда ли?
— Вы, товарищ майор, прямо как в той поговорке: «Каждый кулик свое болото хвалит», — добродушно улыбнулся капитан, но, увидев на лице комбата разочарование, добавил: — Не переживайте. Не было случая, чтобы ваши парни подвели.
— То-то же, а то запел о куликах… Только знаешь, капитан, не нравится мне, что ты здесь птах насажал, — кивнул Бондаренко на девушек-телефонисток, сидевших рядом с бойцами. Сухонькие, маленькие, в военной форме они казались подростками.
— Не от хорошей жизни. Им бы еще в куклы играть, в лучшем случае невеститься, а не воевать. Но где народ взять? Вот и набрали партию девчат-добровольцев. Со временем подразделение главного поста практически все женским будет. А вы когда своих операторов замените? — спросил начальник поста.
— Дудки, капитан, — недовольно ответил Бондаренко, — к моим установкам женский пол подпускать нельзя!
— Да ну?! Как же работать будете? Мужики на передовой нужны.
Бондаренко помрачнел.
Вдруг он насторожился:
— Вроде бы что-то неладно, — кивнул он в сторону оперативного дежурного.
А тот встрепенулся, окинув взглядом главный пост, громко объявил:
— По донесению «Редута-4», на удалении ста пятнадцати километров в районе Тарновичей обнаружена группа: тридцать Ю-88. Курс — Ленинград. Оперативное время — восемнадцать ноль пять. Объявляю по городу воздушную тревогу!..
Бондаренко и начальник главного поста кинулись к своим рабочим местам. Здесь, на Басковом, у майора тоже был оборудован командный пункт, связывающий его со штабом батальона и «Редутами». «Что это, серьезный налет, о котором предупреждали в последнее время, или только разведка? — думал Бондаренко, включаясь в радиосеть. — Давно люфтваффе нас не беспокоило» — и он передал всем «Редутам» по коду единый сигнал: «Внимание!»