— Что ты заладил: «Порядка нет!» И вообще, Леха, зазнаваться ты стал, — разозлился Ульчев. — Пошли проведу по территории, посмотришь!
— Больно нужно, не за этим я приехал…
— Интересно, зачем же?
— Вот что, Володя, поговорим серьезно. Кто обнаружил обрыв линии?
— Только моих парней не подозревай, пожалуйста! Если это сделал кто-то умышленно, то наверняка какая-то сволочь. Но мы весь лес обшарили в округе — ни души! Нет, Леха, я уверен, что не человек повинен в обрыве линии, — твердо сказал Ульчев.
— А три дня назад, когда вы цели прохлопали, меняя редуктор, почему задержка вышла?
— Ну, брат, и загнул ты. В этом вообще никого нельзя винить, капэ нам время сократило! А теперь на нас валят, наградные листы завернули. За что?!
— Хорошо, допустим, — чуть сбавил пыл Юрьев, но потом снова прижал Ульчева вопросом: — А когда авария на высоковольтке у вас случилось — здесь тоже не человек виноват?! Нет, Володя, нам надо быть бдительными…
Юрьев вскоре сел на велосипед и куда-то укатил, ничего больше толком не объяснив. А Ульчев, махнув на него рукой, пошел к установке, в которой хозяйничали ремонтники с инженером.
Тут было оживленно. Горевой, помогая Веденееву настраивать аппаратуру, тараторил без умолку о своем житье-бытье и всех перипетиях, происшедших с ним за то время, что они не виделись. Веденеев удивлялся и поддакивал, иногда вставляя:
— Молодец, малыш! А я что говорил — быть тебе разведчиком неба! Ишь, сержантом уже стал, так скоро и меня догонишь!..
Молчал только Горевой о последних событиях и своей обиде, связанной с заменой редуктора. Ему хотелось затронуть и эту тему, но всякий раз он себя одергивал: «Зачем неприятное ворошить? Еще подумает Николай ненароком, что я на него зло таю. Он-то ни при чем!.. Эх, не знал я, что Коля в радиомастерской, я бы ему позвонил, не случилось бы тогда задержки. Уж он бы поторопился, доказал кому надо, что к нам на «дозор» в первую очередь нужно мчаться», — рассуждал Григорий. Но когда вышли они из душного фургона, чтобы передохнуть, и Веденеев стащил с себя комбинезон, Горевой не сдержался:
— Мать честная! Да у тебя два ордена и медаль! Ну и ну, а я вот ни с чем. Хотя столько, наверное, по моим донесениям «юнкерсов» кокнули, что, переплавь их все на металл, до Одессы рельсы можно бы проложить, точно! И ты к тому, что я на бобах остался, руку приложил, — надул губы Горевой.
— Не понял.
— Коне-ечно, где тебе понять! Нет чтобы раньше приехать, когда у нас антенна рассыпалась…
В общем, понесло Григория, стыдно ему потом было за свои слова. Но Веденеев не обиделся на него, попытался успокоить:
— Брось ты, малыш, пустое это. Помнишь, я тебе в Баку еще говорил, мол, никуда не деться тебе от наших фургонов. Теперь скажу: и награды, которые ты заслужил, никуда от тебя не уйдут. Меньше думай о них, не за это воюем…
Потом Николай рассказал, какой большой работой они в радиомастерской занимаются. Высотная приставка к антенне — вот будет красота!
— Скоро, малыш, наводить тебе наши истребители на стервятников. Совершенно новое дело, а ты будешь начинать, первым! Уверен я, — твердо закончил Веденеев.
На следующий день, завершив профилактику, «летучка» запылила к трассе на Ленинград. Юрьев остался на «дозоре». Попросив у Ульчева двух бойцов, ушел с ними к озеру. В двенадцать ноль-ноль «Редут» включился в наблюдение. Через четыре часа на дежурство у экрана заступил Горевой. Время тянулось медленно: в воздухе было сравнительно спокойно. Горевой провел несколько целей вдоль линии фронта. Вдруг он резко остановил антенну и уставился в развертку на экране. Прошло двадцать пять секунд, но антенна стояла на месте.
— В чем дело, сержант? — окликнул его инженер.
Круговой обзор должен быть непрерывным, для пеленгации цели обычно требовалось шесть-восемь секунд. А тут — задержка. Наконец Григорий выпалил:
— Дальняя групповая цель, товарищ инженер. Расстояние сто тридцать, на азимуте сто девяносто. Точное количество самолетов пока определить не могу.
— Спокойно, сержант, спокойно, — оперативный дежурный поставил точку на планшете, — это район Луги.
Он встал со своего места и подошел к Горевому. Тот показал на край линейной развертки, где, возвышаясь над уровнем шумов, слабо пульсировал отраженный импульс.
— Да, это налет, — подтвердил инженер и быстро составил донесение. Боец-оператор передал его по телефону и записал в журнал. «Хорошо все-таки, что успели профилактику провести вовремя», — подумал Горевой.