«Началось!» — передавали «редутчики» друг другу с быстротой самого срочного донесения долгожданное слово. Свободные от дежурства выскакивали из землянок, прислушивались, надеясь услышать эхо канонады.
9.30. Артиллерия и авиация Волховского и Ленинградского фронтов и Краснознаменного Балтийского флота обрушили удар страшной силы по позициям врага в шлиссельбургско-синявинском выступе. Фашисты называли этот выступ фронта в полосе между железной дорогой Волхов — Ленинград и южным побережье ем Ладожского озера «Фляшенхальс» — бутылочное горло. Они считали его самым уязвимым участком блокадного кольца и укрепляли непрерывно.
На небольшом лесисто-болотистом клочке земли сосредоточено пять фашистских дивизий, сотни орудий, танков. Плотность войск у них была вдвое больше, чем предусматривалось немецкими уставами.
Наши не раз пытались вскрыть «Фляшенхальс». Однако до этого все атаки в районе Невской Дубровки заканчивались неудачей. Как-то сложится сегодня?..
Чуть больше десяти километров отделяло войска Ленинградского фронта от Волховского. Преодолеть это расстояние очень нелегко, но жизненно необходимо. «Искра» — так назвала Ставка Верховного Главнокомандования эту операцию — во что бы то ни стало должна была прорвать блокаду.
На «дозорах» «редутчики» услышали хор артиллерийской и авиационной подготовки. Отзвуки канонады, которая длилась два часа двадцать минут, вызвали у них ликование… И начался напряженный, изнурительный труд. Ратный труд во имя Победы.
Веденеев и Горевой оказались вместе. Они пеленговали цели, определяли их количество, тип самолетов и… высоту полета — вот что самое интересное! Высотная приставка к антенне — чудо какое-то: легкая, сверкающая дюралюминиевыми трубками… Молодцы инженеры-создатели! Вот только жаль, что в радиомастерской нет больше дюралюминия. Поэтому приставок пока — по пальцам можно пересчитать. Одну испытывал в Токсове на карельском направлении военинженер Червов, Там самолет специально для этой цели выделен, чтобы кружить над установкой. На «Семерке» военинженер Осинин проверял приставку в боевых условиях. А Веденеев приехал на «точку» в Коломяги. Появилось новшество на станции наведения истребителей, и Горевой был счастлив.
Правда, ему трудно было пока освоиться со второй прозрачной шкалой, укрепленной на экране осциллографа. Рассчитывали ее по высотам все те же Червов и Осинин, как рассказал Веденеев, они сумели первоначальную ошибку в исчислении высоты от плюс-минус восьмисот метров свести до трехсот!.. Но Николай находился рядом и помогал Григорию. А у него теперь имелось все для того, чтобы выдавать такие данные о целях, о которых раньше только мечтал. Но хлопот прибавилось.
Какой-то непонятный импульс выплеснул в правой стороне линейной развертки, у самой границы электронно-лучевой трубки. Горевой схватился за ручку реверса антенны. Так и есть: цель. Нет, он впервые видит такой рисунок. Обе прорезавшие развертку иголки — на грани слияния и совсем не пульсируют, будто один отраженный широкий импульс. Но их два, значит, в цели не менее двух самолетов. Какой же тип, чьи они?
Григорий привычно определил азимут и дальность: самолеты не наши, взлетели с территории, занятой врагом, и быстро приближаются к району, где барражирует звено «ястребков». Надо доложить на КП летчикам.
— Коля, взгляни, непонятная цель! — позвал Горевой Веденеева, контролировавшего работу высотной приставки. Вполголоса сказал оператору Некрасовой: — Людок, передай штурману наведения: две четверки, квадрат тридцать восемь — двенадцать. Пусть усилят бдительность.
— Конфигурация импульсов, прямо скажем, необычная, — посмотрел на экран Веденеев. — Что думаешь, малыш?
— Это не «мессеры», но скорость движения у них, как у истребителей. Не могут ведь бомбардировщики так быстро приближаться?
— А вдруг это пресловутые «вульфы», о которых в последнее время немцы трезвонят как о непобедимых? Давай-ка сравним цель и по высоте, — предложил Веденеев. — Идут примерно на четырех тысячах. А наши? — Он сделал несколько засечек на шкале. — Значительно ниже. Плохо, фашисты в более выгодном положении для атаки да еще на неизвестном типе самолетов. Людок, дай-ка я сам переговорю со штурманом…
…Пара новейших истребителей «Фокке-Вульф-190» спешила на прикрытие своей автоколонны, следовавшей с подкреплением для терпящих поражение войск. Четверка наших самолетов под командованием Героя Советского Союза капитана Литаврина сквозь дымку облаков заметила растянувшийся внизу обоз. Литаврин решил сам получше разглядеть колонну, а уж потом всем звеном произвести штурмовку. Только он отдал ручку управления от себя, как в наушниках прозвучало предупреждение: