— Да, ты же тогда за экраном сидел, еще Жданов тебе звонил…
— Вот-вот, внук тоже об этом сказал Соловьеву, мол, дедушка часто тот звонок вспоминает… А оказывается, не сам Андрей Александрович выходил на связь и советовался со мной. Звонил Соловьев. А я, выходит, врал всем, когда рассказывал о том случае. И что теперь делать — не знаю. Может, в газету написать? Сознаться, что грех взял на душу?
— Ты же не умышленно, ведь на самом же деле думал, что Жданов с тобой говорил! — загорячился Горевой. — И потом, разве столь уж важно, Андрей Александрович звонил на «Редут» или Соловьев по его поручению? Тут в другом главное. Рядовой войны мог повлиять на решение государственного руководителя, и ему верили! Вот в чем правда! Об этом, Коля, и напиши…
Они замолчали. Смотрели на закат, на поляну, которая под темнеющим небом с оранжевыми облаками становилась красноперой, точно проявлялись на ней следы прошлого.
Каждый думал о сокровенном, своем. И еще, наверное, о том, что хорошо все же в Токсове. С юностью встречаться — всегда хорошо.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
«Взгляд за линию фронта» — не документальная повесть.
Правда, читатель, видимо, уже убедился, что все в ней основано на реальных фактах. Однако если кто-либо из участников описываемых событий вдруг узнал себя в том или ином герое повести, а потом в нем же подметил черты, присущие своим товарищам, то пусть простит меня за такую вольность. Боевая жизнь радиобатальона с ее постоянным перемещением людей, изменением мест дислокации наших первых локаторов диктовала особый подход к теме. Пришлось многое обобщить, типизировать, а отсюда — изменить фамилии почти всех действующих лиц. Главное, на мой взгляд, в другом: герои повести наделены действительными, свойственными советским воинам качествами, и происходило с ними то, что было на войне.
Не в полной мере описаны и события той грозной поры.
Например, практически опущены те трудные дни блокады, когда за советскими локаторами охотилась вражеская агентура, пытаясь обнаружить и уничтожить их, и то, как в этих целях безуспешно действовали фашистские радиотехнические службы и разведывательно-диверсионные органы.
Но об этом, уважаемый читатель, идет речь в другой книге…
Искренне благодарен ветеранам-локаторщикам, с которыми посчастливилось мне встречаться, беседовать, ездить по местам былых боев. Очень признателен и работникам Центрального архива Министерства обороны СССР за помощь в подборе материалов, характеризующих, если перефразировать известное изречение времен войны, «немногих, которым многие обязаны столь многим».
ЧТОБЫ ВИДЕН БЫЛ САЛЮТ
Рассказ
Разговор с командиром полка, как и предполагал майор Федорин, был трудным.
— Нет, Николай Петрович, — подвел черту подполковник Кузнецов, — об отпуске сейчас не может быть и речи. Комбату уходить в такое время нельзя…
Федорин, честно говоря, и не ждал другого ответа. Да всего лишь час назад и не собирался никуда ехать: отпуск по плану в этом году намечен на осень, а сам майор еще находился во власти полевых дорог, стрельб и учений. Они уже закончились. Батальон получил хорошую оценку. Но комбат, перебирая в памяти перипетии прошедших жарких дней, не мог не заметить кое-каких промахов и недостатков. Ну что ж, учеба есть учеба. Потому прав командир полка — дел впереди много.
— Все правильно… — тихо проговорил Федорин. — Только душу наизнанку вывернуло это послание, — нерешительно протянул Кузнецову письмо.
Командир полка с укоризной посмотрел на майора, но письмо взял. Бегло прочитал его, участливо заговорил:
— Понимаю, тяжело заболел человек… Видно, поэтому и не сам писал. — И вдруг вспомнил: — Пахарев, Пахарев… Знакомая фамилия!
— Не помните? — встрепенулся Федорин, вскинув чубатую голову.
Кузнецов отложил письмо и встал из-за стола. Подошел к окну, распахнул форточку, задумался, вдыхая полной грудью свежий воздух:
— Неужели это наш Евдокимыч, боевой старшина роты?!
— Так точно, товарищ подполковник.