Он стряхнул воду с рук и, выйдя из уборной, нашел Эвана за угловым столиком. В отличие от Колина, он-то в колледже чувствовал себя как рыба в воде. У него по-прежнему было детское личико, и, подойдя ближе, Колин задумался, сколько раз в неделю Эван бреется.
– Ты долго, – сказал Эван, когда он сел рядом. – Я думал, ты заблудился.
Колин прислонился к виниловой спинке.
– Надеюсь, ты не очень боялся, сидя тут один.
– Ха-ха.
– У меня к тебе вопрос.
– Валяй.
– Сколько раз в неделю ты бреешься?
Колин хлопнул глазами.
– Ты торчал в уборной десять минут и думал об этом?
– Нет, когда шел к столику.
Эван уставился на него.
– Я бреюсь каждое утро.
– Зачем?
– В смысле – зачем? А ты нет?
– Нет.
– Почему мы вообще заговорили о бритье?
– Потому что мне стало интересно, я спросил, а ты ответил, – объяснил Колин.
Не обращая внимания на выражение лица Эвана, он указал на меню.
– Ты передумал и решил сделать заказ?
Эван покачал головой.
– Ни за что.
– Ты вообще не будешь есть?
– Нет.
– У тебя гастрит?
– Я подозреваю, что в последний раз санинспекция тут побывала еще при Рейгане.
– Ну, все не так плохо.
– Ты видел здешнего повара?
Колин посмотрел в сторону стоявшего за стойкой гриля. Повар выглядел на все сто – длинные волосы, руки, покрытые татуировками, сальный фартук, туго обтягивавший огромное брюхо.
– Татухи у него классные.
– Ну надо же.
– Я говорю правду.
– Я в курсе. Ты всегда говоришь правду. В том-то и проблема.
– Почему?
– Потому что люди не всегда хотят ее слышать. Например, если твоя девушка спрашивает, толстая она или нет, нужно ответить, что она прекрасно выглядит.
– У меня нет девушки.
– Наверное, потому, что последней ты сказал, что она толстая, и забыл добавить, как прекрасно она выглядит.
– Все было не так.
– Но ты меня понял. Иногда надо… приукрашивать правду, чтобы ладить с другими.
– Зачем?
– Потому что так делают нормальные люди. Так живет общество. Нельзя говорить все, что придет в голову. Тогда окружающие нервничают или обижаются. Кстати, работодателям это тоже не нравится.
– Ну, допустим.
– Ты мне не веришь?
– Верю.
– Но тебе наплевать.
– Да.
– Потому что ты предпочтешь говорить правду.
– Да.
– Почему?
– Мне так проще.
Эван замолчал на минуту.
– Хотел бы и я так жить. Например, сказать моему боссу, что я думаю о нем на самом деле, не боясь последствий.
– Ты можешь высказаться. Но предпочитаешь молчать.
– А кто будет платить за меня по счетам?
– Это отговорка.
– Да, наверное, – пожал плечами Эван. – Но лично мне проще так. Иногда ложь необходима. Например, если бы я сказал, что видел под столом двух тараканов, пока ты был в туалете, ты, наверное, тоже не захотел бы здесь есть.
– Ты же знаешь, что не обязан оставаться, правда? Со мной ничего не случится.
– Это ты так думаешь.
– Позаботься лучше о себе. И потом, уже поздно. Ты разве не едешь завтра в Роли?
– Да, прямо с утра. В одиннадцать мы с родителями идем в церковь, потом обедаем. Но, в отличие от тебя, мне завтра утром несложно будет встать с постели. Кстати, выглядишь ты ужасно.
– Спасибо.
– Особенно глаз.
– Завтра отек спадет.
– Нет, другой. Кажется, лопнуло несколько сосудов. Ну или ты вампир.
– Я заметил.
Эван откинулся на спинку.
– Окажи мне услугу, хорошо? Завтра не показывайся соседям. Иначе они решат, что пришлось набить тебе морду за просроченную квартплату. Нехорошо, если пострадает моя репутация домовладельца.
Колин улыбнулся. Он был тяжелее Эвана как минимум на тридцать фунтов и частенько шутил, что если Эван когда-нибудь и заходил в спортзал, то исключительно с целью финансовой проверки.
– Обещаю, что не буду попадаться им на глаза.
– Спасибо.
Официантка поставила на стол тарелку с омлетом и миску студнеобразной овсянки. Придвинув к себе кашу, Колин взглянул на Эвана.
– Что ты пьешь?
– Горячую воду с лимоном.
– Ты серьезно?
– Уже за полночь. Если я выпью кофе, то не усну.
Колин сунул в рот ложку каши.
– Ну ладно…
– Неужели ты обойдешься без ехидства?
– Я просто удивляюсь, что у них тут нашелся лимон.
– А я удивляюсь, что тут готовят омлет. Наверное, ты первый в истории этого заведения заказал здоровую еду.
Эван потянулся к кружке.