И зря не посмотрел.
— Я опаздываю!
К счастью в этом мире ко времени относились спокойнее. И на то что я опоздал никто даже не обратил внимания. Часом больше, часом меньше, никому нет никакого дела. Непривычно это для меня, я так не могу. Я без наручных часов чуть не извелся. В первый же день в Буревестнике мне пришлось покупать с рук покоцанные наручные часы вместо моего «неубиваемого» хронометра со светящимся циферблатом из шкафчика АНБУ. Пустил немного чакры, вот тебе и подсветка. А на нынешние часы я дышать лишний раз боялся, рассыпятся еще.
После раздачи сообщений от Гато всяким чинушам, да клеркам, я направился Тихому холму.
Небо заметно посветлело, из темно–серого стало сизым с голубизной. Кляксами чернели на голых деревьях гнезда, а с ветвей ветер иногда срывал мокрые листья и холодные капли. От широкой дорожки к дому осталось только воспоминание, да несколько расколотых тротуарных плиток торчащих из грязи между глубоких следов и каких–то борозд.
Отодвинув в сторону не поломанные ветки, я встал на жирную грязь, как на воду и внимательно смотря под ноги, пошел, тихонько напевая «Марионеток» Короля и Шута.
— Передо мною вы сидите,
И ваши нервы, словно нити… — хмыкнул. — Как совпало–то, ха!
На круглой поляне я обнаружил бандитов, сидящих кружком около костра, на чем попало. Причем на стульях сидели единицы.
Подкравшись к носильщикам, я встал с ними рядом, а когда все смолкли, обнаружив меня, весело поинтересовался:
— Чего сидим, кого ждем?
— Дык, это… — заикаясь и пуча глаза, сказал мужик со шрамом на лбу похожим на большую морщину.
— Иго–сан, — по привычке поправил я.
Над полянкой пронесся вздох облегчения.
— Дом закрыт. Хозяев нету. — сказал другой бандит, отпустив рукоятку катаны и добавил после небольшой паузы. — Иго–сан.
— Ясно, тогда сидите. Ключей и у меня нет. — осмотрев двухэтажный дом–цилиндр сказал я мужикам.
Дом, в который Гато решил поселить Охотников, был долгое время заброшен, потому в него нужно было стащить хоть немного мебели. Но тратиться на облагораживание никто не собирался и потому обставить решено было тем, что найдется у деревенских. Кровати, столы, шкафы и стулья с тумбочками, все это на горбу перли бандиты по той самой раскисшей дорожке.
Побродив немного вокруг, согнал двоих бандитов с кровати и улегся на протяжно скрипнувший матрас, свесив ноги. Трогать дверь я опасался.
— А вдруг там замок–тег? Хотя откуда ему взяться, в такой–то глуши…
Согнанные бандиты побродили, да присели на стол, вогнав его в размокшую землю, чуть ли не по столешницу.
— Ты, — ткнул пальцем в мужика с рябым, перечеркнутым тремя косыми шрамами лицом и черными, зачесанными назад волосами, — проверь дверь. Может, там открыто.
Как ни странно, было открыто. Пришлось подниматься и заставлять бандитов тащить все в дом. Внутри было пусто, хотя грязные следы были еще до того, как начался переезд с улицы.
После расстановки оказались лишними два стола и пара тумбочек. Им не нашлось места.
Пока я решал что делать, один из бандитов просто и выбросил одну из тумб в окно. Естественно мне такое решение не понравилось.
— Чтобы все вернули! Лично прослежу! Да вы всего пару шкафчиков принесли, а уже еле живые! Бегом!
— Кто тут у нас такой сердитый? — вдруг протянул над самым ухом женский, неприятный, голос.
Непроизвольно сглотнув, я медленно обернулся. Худая черноволосая мулатка, неприятно улыбаясь, держала меня за плечо. Почему–то на ум приходило слово «садистка».
Мне даже притворяться не пришлось, что я испуган. Она действительно умудрилась подкрасться так, что я ее не заметил.
— Ига, ну зачем ты пугаешь парнишу, — ухмыляясь во все 32 щербатых зуба, заявил какой–то лысый темнокожий мужик в потертой форме АНБУ Водопада. Посмотрев поверх солнечных очков и обращаясь уже ко мне, он сказал, — Десятник что ль? Как звать?
Я нервно покивал.
— Иго.
Охотники, а это были именно они, заржали.
— Ига и Иго! Ха–ха–ха.
Я попытался улыбнуться, но ничего не вышло. Женщина фыркнула и убрала руку. Посмеиваясь, чуть смуглый и с болотного цвета патлами мужик, приобнял меня за горло и потянул в дом:
— Ну, рассказывай, чего притянули. Что там Гато нужно?
— Подождите, — просипел я, доставая блокнот и при этом не делая попытки освободиться, — Гато–сама написал, что спросить.
Это заявление вызвало новый приступ хохота у Охотников. Когда меня наконец отпустили, нукенины развалились на диванах и приготовились слушать с ухмылками. Я изображая нервозность прочистил горло и, горбясь, зачитал вопросы.