Я понимал, что должен был морально поддержать и успокоить не только Наруто, но и Саске. Учиха был бледен сильнее чем обычно, хмурил брови и в нитку сжимал губы. А еще — он чем–то сильно задумался, так что я не решился его отвлекать. И, кстати, думал он о чем–то сильно для него неприятном… Судя по эмоциям — скорее даже о болезненном.
Вся проблема была в том, что я не мог придумать, как к нему подойти и что сказать. Все же Саске я знал лично не слишком хорошо, чтобы лезть со своей помощью. Даже с немногословным Хаку мне было проще, чем с младшим из ныне живущих Учих.
Чтобы было время подумать над решением, я стал собирать оружие, попросив Наруто подержать мой плащ, чтобы не испачкался.
Когда я гадал, стоит ли брать кунай с обломанным кончиком или выбросить его, к нам подошел Какаши.
— Знакомые лица? — съязвил он. — Наверное, не одну токкури* опустошили вместе?
Я пожал плечами и, рассеянно шаря глазами в поисках оружия, ответил:
— Не пью.
Хатаке глянул на меня то ли как на идиота, то ли как на отморозка, а потом от него «пришло» понимание, и он с превосходством фыркнул. А уходя, еще и буркнул что–то себе под нос насчет «деревянных».
Чужие ненависть и злобный азарт отдавались в моей голове тупой болью. Приложив к голове слабо святящуюся зеленым ладонь, я взглянул на Наруто. Мальчик сглотнул и, глядя расширившимися от ужаса глазами на крестьян, сжимал мой плащ так, словно хотел за этим комком спрятаться, но боялся шевельнуться. Неудивительно, ведь люди сейчас походили на гиен, вцепившихся в кусок мертвечины. У Хаку вид был не лучше. Им обоим явно вспомнилось что–то очень неприятное. Стало горько от того, что мальчишкам пришлось пережить что–то подобное. Горько и тошно. Подойдя к Наруто, я успокаивающе положил ему руку на плечо.
— Это не наше дело, — решил я сделать упор на настоящее, чтобы отвлечь блондина. — Бандиты это заслужили, поверь мне на слово.
Узумаки отвел взгляд и кивнул. А рядом Забуза, не сильно сжав плечо Юки, похоже, тоже прошептал ему что–то успокаивающе.
Наруто грустно вздохнул и уткнулся лицом мне в бок, на уровне пояса. Ростом он по–прежнему был ниже всех. Даже Сакура, казалось, подросла, а Узумаки как был метр с кепкой, так и остался. Хотя я мог и ошибаться.
— Ирука–сан, — позвал вдруг Саске, — подойдите сюда.
Оказалось, очухался Гато. Слишком легко я его ударил, и теперь связанный магнат крутился на досках, точно короткая жирная гусеница. Встретившись взглядом с бывшим нанимателем, я изобразил заинтересованность, а Гато похлопал крохотными глазками и снова принялся изображать корову — мычать сквозь кляп.
— Уже очнулись. — присел на корточки прислонив магната спиной к дереву. — Я совсем запамятовал вам сказать, — сдвинул очки маску с головы на глаза, — меня, на самом деле, зовут Умино Ирука, а не Иго. И я не нукенин, а чуунин Конохокагуре. — ткнул пальцем в свой целый протектор. — Приятно познакомиться, Гато–сама.
Покраснев как рак, коротышка начал злобно орать что–то в кляп. Саске, фыркнул.
— Ну, — изображая участливость похлопал его по плечу, — в следующий раз будете умнее, Гато–сан. И не будете наживаться на чужом горе, — а потом, будто бы опомнившись, заметил. — Ах, да, возможно, следующего раза в этой жизни у вас уже не будет. Сочувствую.
Конечно, так зло шутить над коротышкой было совсем не обязательно, но мне стало немного легче.
Гато скорчил постную рожу и горестно завыл. Может мне показалось, но в этом мычании мне слышалось «заплачу» и «развяжи». Когда люди успокоились и стали бросать взгляды на нас, я сделал клона и, на всякий случай, передал ему магната. Толпа, опьяненная жаждой крови, могла не понять доводов разума, а нам магнат пока что был нужен живым и потерь среди не особо мирного населения тоже не хотелось.
Выбрав свободную минутку, я повернулся к Учихе.
— Саске, с тобой все в порядке? Понимаю, что это резня… Это тяжело и неприятно… И если тебя что–то тревожит, ты можешь сказать мне, в чем проблема. Я, как смогу, попытаюсь помочь.