Розововолосая вытаращилась и плюхнулась на задницу, попыталась встать и выдать что–то возмущенное, но я еще раз треснул ее по голове.
— Молчи. А теперь слушай, и запоминай, Харуно Сакура, — снова прервал ее ударом газеты по голове. Для лучшего запоминания.
— Первое, твои проблемы — только твои, а не твоих сокомандников. Решай их сама, — повторил я.
Еще один хлопок газетой по розовой голове.
— Второе. Сделай, наконец, первый шаг, чтобы не быть бесполезной обузой!
Девочка открыла было рот, чтобы возмутиться, я снова хлопнул ее газетой. Рот закрылся. Она широко раскрытыми глазами уставилась на Саске, который не выдержал и тоже пришел посмотреть на зрелище. Если судить по эмоциям, то Саске явно был со мной согласен, а вот Наруто точно осуждал. Наверное, считал, что я слишком… прямолинейный.
— Сакура–чан не обуза, — вмешался было Узумаки, которого она только что обвиняла во всех грехах.
— Она обуза, добе, — коротко и холодно бросил Саске.
У Харуно от услышанного глаза расширились, как после удара под дых.
— Третье, — треснул по макушке девчонку, выводя ее из ступора и как ни в чем не бывало, продолжил ей втолковывать, что хорошо, а что плохо.
— Прежде чем просить сокомандников о помощи, подумай, — потыкал в нее рулоном, как указкой, — а заслуживаешь ли ты ее. Харуно обдала меня волной чистого, ничем не замутненного удивления, и открыла бы рот, чтобы что–то возмущенно вякнуть, но я успел первым, еще раз шлепнув ее газетой.
— Ирука! — наконец не сдержался мелкий блондин. — Зачем ты так говоришь?!
— Вы говорили — я вам не мешал. Теперь ты меня не перебивай, хорошо? Ну и молодец. — улыбнулся удивленно захлопавшему глазами Наруто. Он явно пытался сообразить, что имеется в виду и подзавис.
— Мда, такой простой трюк, и такой эффективный!
— Четвертое. Прежде чем просить сокомандников о помощи, ты должна подумать над тем, чем это может им грозить и какие сложности это для них создаст. Не требуй невозможного, и не получишь отказа и неприязни.
И еще раз газетой по голове. Исключительно для понимания, конечно же! А не для моего удовольствия…
— Нет, я не настолько наивен, чтобы надеяться, на внезапное просветление Сакуры. И что однажды она задумается и не будет требовать от Наруто вернуть Саске живым, здоровым и как можно быстрее, если тот все–таки свалит к Орычу. Я, конечно, попробую этому помешать, но надо быть готовым и к такому варианту.
Кроме того, в каноне постоянное нытье Сакуры на тему «спаси и верни Саске» меня бесило неимоверно, так что я просто не смог промолчать.
— Пятое. Если ты все–таки решила просить сокомандников о помощи, то ты обязана поблагодарить их за помощь, — шмякнул газетой точно в пробор и добавил. — Это простая норма вежливости, у тебя язык не отсохнет сказать «спасибо», а людям будет приятно.
Она еще раз открыла рот и снова получила газетой по голове, так ничего и не сказав. От вида открывающей рот, но молчащей Сакуры я получал эстетическое наслаждение. Как за рыбкой в аквариуме наблюдал.
— Шестое. Если ты недовольна мной как сенсеем, то ты всегда можешь высказать свое недовольство, не впутывая Наруто или Саске. И еще раз хлопнул ее газетой, не дав ей даже до конца открыть рот.
— Честно говоря, Учиху я приплел просто так.
— Седьмое. Харуно, если ты не хочешь погибнуть на ближайшей же миссии, то ты должна заниматься еще усерднее чем Наруто и Саске вместе взятые. Ты обязана становиться сильнее, умнее, — и снова хлопнул ее по макушке. — Потому что от этого зависит не только твоя жизнь. Хватит надеяться на ребят, чудо или Хатаке–сана. Особенно — на последнего.
Сакура уже даже не пыталась увернуться от газеты, а молча сносила экзекуцию, больше похожую на воспитание прудящего где попало тупого щенка.
— Восьмое. Не надо спорить со мной и обвинять меня во всех своих бедах. Но если ты в чем–то со мной не согласна, то говорить об этом надо в первую очередь мне, а не кому–то еще.
И добавил шлепок газетой, чтобы запоминала лучше и не перебивала, потому что я еще не закончил.
В это время на кухню с кружкой зашел Какаши, видимо — чайку нацедить.
Сакура тут же оклемалась и начала на меня орать. В ее эмоциях страх и смущение заменили гнев и надежда. Видимо, наличие Какаши прибавляло ей наглости.
— Вы…!
— Сакура, замолчи, — спокойно сказал я и привычно огрел ее порядком потрепанной газеткой. Но она меня не услышала, более того — посмела увернуться!
— Что вы себе поз… — косясь на джонина начала Харуно.
А я сделал вид, что не вижу куда она смотрит, использовал проверенное средство — примерился и все–таки попал по розовой макушке.