Тогда же Т. Д. Лысенко начинает работу в Одесском генетико-селекциоином институте, в котором по решению НКЗ Украины и НКЗ СССР создается специальный отдел яровизации.
Сенсации вокруг неожиданных результатов в первую очередь способствовало то обстоятельство, что в 1927–1928 годах на Украине наблюдалась массовая гибель озимых от вымерзания, и поэтому яровизация озимых была воспринята как возможное спасение от этой беды.
Основную роль в создании отдела яровизации и в поддержке сенсации сыграл тогдашний нарком земледелия ЯА. Яковлев, которого в своей речи на Втором Всесоюзном съезде колхозников-ударников в феврале 1935 года Т. Д. Лысенко назвал одним из создателей яровизации.
На основе последних работ Т. Д. Лысенко в 1931–1934 годах выдвинул так называемую «теорию стадийного развития растений». Эта теория, слабые стороны которой начали выявляться значительно позднее, была вначале быстро признана как крупное достижение советской науки. Следует отметить, что рациональные элементы, содержавшиеся в первых публикациях Т. Д. Лысенко, были поддержаны многими учеными, включая даже Д. А. Сабинина, человека исключительно принципиального. Положительную оценку этим работам дали тогдашний президент Академии наук В. Л. Комаров, проф. А. А. Рихтер, академик Б. А. Келлер и другие физиологи и ботаники. Зав. лабораторией физиологии растений Института прикладной ботаники Н. А. Максимов был, по существу, единственным ученым, выступившим в 1929–1931 годах с критикой работ Лысенко по развитию растений, так как именно ему, работавшему над теми же вопросами, были отчетливо видны неверные тенденции и методические ошибки Т. Д. Лысенко. Широкое применение агроприема яровизации наталкивалось на некоторое сопротивление и ряда других ученых, агрономов и колхозников, и серьезное расследование этой дискуссии в настоящее время отчетливо показывает, что вопрос о целесообразности и эффективности яровизации был действительно весьма спорным и скептицизм в отношении перспектив этого метода был вполне оправдан. Агроприем яровизации, который вначале внедрялся для озимых пшениц, перенесли затем на яровые формы, так как яровой высев озимых заметно снижал их урожайность.
В применении же к яровым формам этот прием состоял в намачивании семян пшеницы и ряда других культур и выдерживании их весной под навесом несколько дней во влажном наклюнувшемся состоянии при постоянном перелопачивании и контроле за влажностью воздуха, а также температурой. В последующем эти семена высевались во влажном, набухшем состоянии, и это обеспечивало, по данным Лысенко, сокращение срока вегетации растений на несколько дней. Если вторая половина лета была засушливой, то такое сокращение сроков могло незначительно увеличить урожай, предохранив растения от засухи.
Но обработка десятков, а иногда и сотен тонн семенного материала в колхозах и совхозах была весьма затруднительной и рискованной процедурой, требовала особых навесов, затрат рабочей силы. В то же время опасность саморазогрева и прорастания намоченных семян грозила потерей семенного материала, и такой исход был весьма частым. Затраты непосредственно на посев семян возрастали вдвое, ибо «нормы высева» набухших семян обеспечивались двухкратным прохождением сеялок по одной и той же площади. Если засухи во второй половине лета не было, яровизация семян, по опытным данным, снижала урожай, а многие сорта пшеницы вообще не реагировали на яровизацию. Далеко не полный перечень затруднений на пути яровизации отчетливо показывает, что у агрономических кадров было достаточно оснований для делового спора по этому вопросу, спора, в котором сельскохозяйственная практика страны несомненно нуждалась. Следует отметить, что применение агроприема яровизации яровых зерновых культур резко пошло на убыль перед самой войной, а затем этот агроприем был фактически забыт и его перестал пропагандировать даже сам Лысенко.
Однако в начале 30-х годов Т. Д. Лысенко, как и И. И. Презент, использовал в дискуссии с «антияровизаторами» приемы политической демагогии, которые обеспечили ему надежный перевес. Весьма характерна в этом отношении, например, речь Лысенко на Втором Всесоюзном съезде колхозников-ударников в 1935 году, произнесенная в присутствии И. В. Сталина и всех членов привительства. Следующим образом описал он в своей речи спор вокруг незатухавшей проблемы: «На самом деле, товарищи, хотя яровизация, созданная советской действительностью, и смогла за довольно короткий период, за какие-то 4–5 лет, вырасти в целый раздел науки, смогла отбить все нападки классового врага, — а не мало их было, — но сделать надо еще много. Товарищи, ведь вредители-кулаки встречаются 28 не только в вашей колхозной жизни. Вы их по колхозам хорошо знаете. Но не менее они опасны, не менее они закляты и для науки. Немало пришлось кровушки попортить в защите во всяческих спорах с некоторыми так называемыми учеными по поводу яровизации, в борьбе за ее создание, немало ударов пришлась выдержать в практике. Товарищи, разве не было и нет классовой борьбы на фронте яровизации? В колхозах были кулаки и подкулачники, которые не раз нашептывали крестьянам, да и не только они, а всяческий классовый враг шептал крестьянину: «Не мочи зерно. Ведь так семена погибнут». Было такое дело, были такие нашептывания, такие кулацкие, вредительские россказни, когда вместо того, чтобы помогать колхозникам, делали вредительское дело и в ученом мире, и не в ученом мире, а классовый враг — всегда враг, ученый он или нет» (Правда. 1935. 15 фев.).