Тамара Павловна только кивнула головой.
— Умерла мама, — продолжал говорить Володя, — я понимаю, ничего нельзя поделать. Вот мы и живем вместе, вдвоем — отец и я. Ну, конечно, хотя мы и всегда были несколько далеки друг другу, но я ему сочувствовал. Я ведь не только учился, я и хозяйством занимался. И вот прихожу домой, Тамара Павловна, а там, на мамином месте, другая женщина сидит, чай разливает. А отец спокойно, с улыбкой даже, говорит мне: «Знакомься Володя, это моя жена, она тебе заменит мать…» Не нужны мне замены! Это для него может быть замена, я понимаю это и не думаю осуждать, не смею. Но почему он мне так сказал? Почему он меня даже не предупредил, будто я чужой, будто я ничего уже и не значу?! Я, Тамара Павловна, не принимал такого решения — не учиться. Просто не могу и не могу!.. И на людей смотреть не хочется! Она, может быть, и хорошая, эта новая папина жена. Она меня жалеет, ходит вокруг меня — я ведь вижу, не слепой… А мне ничего не надо! И никого мне не надо!
— А что я ему должен был объяснять? — удивился отец Володи, когда с ним разговаривала Тамара Павловна. — Чудно как-то у вас получается, будто я от него завишу! Нет, пока еще он зависит от меня, я его кормлю, одеваю, деньги даю на расходы и не очень-то отчета спрашиваю. Правда, он и сам лишнее не тратит, а сейчас совсем перестал брать, обижается чудак! На кого? На отца! Да как он смеет на отца обижаться?! Меня так воспитывали, и я его так воспитываю — отца надо уважать, и всё!
— Но ведь и детей надо уважать, — сказала Тамара Павловна. — Подумайте сами, получилось нехорошо, уж очень неожиданно. Ломка всё-таки. Неуважительно получилось у вас с Володей. Обидели вы его.
— Неуважительно? — удивился отец. — Ну, знаете, это уж из области психологии… Тонкости какие-то!.. А я привык в жизни без психологии, попроще!
— Что же он — тупица? — спросил я.
Ответила не Тамара Павловна, а Александра Ивановна:
— Нет, вовсе нет. Просто этот отец никогда не задумывался над тем, что рядом с ним растет человек со своими мыслями и чувствами, со своей сложной и по-своему значительной жизнью. Он просто в это не входил и не входит. Вероятно, он любит сына. Возможно, что он так скоро женился во второй раз не только потому, что полюбил, но и для того, чтобы восстановить семью, дом, как это называют в таких случаях. Он любит порядок и точность. На работе его очень за это ценят. А вот в отношениях с детьми нужно еще что-то. Устинов-отец это пренебрежительно называет «психологией», а это можно, пожалуй, назвать чувством, вниманием. Еще проще — ребенка надо понимать! Он никогда не бил сына, даже не ругал, заботился о нем, но сыну с ним холодно. Если бы не Тамара Павловна, у этого отца сын так бы и не кончил школы. Что такие отцы знают о своих детях?
— Не следует преувеличивать мою роль в этом деле, — ответила Тамара Павловна. — Больше всего помогли товарищи Володи, его классный руководитель. Думаю, что с ним теперь всё в порядке, школу он окончит. Правда, медали он не получит. Да и не это важно. Меня интересует в данном случае больше всего то, о чем уже сказала Александра Ивановна. Вот мы говорим, что детей нужно не только любить, но и уважать. Это правильно. Но не в том ли проявляется наше уважение к ним, что мы должны стараться их лучше понять? Нельзя помочь ребенку, если не уважаешь его мыслей, его чувств. То, что нам кажется иногда незначительным, наивным, детским, для него самого очень важно, это его переживание!.. Как только мы забываем об этом обязательном уважении к ребенку, мы теряем и право требовать от него, мы рушим наши связи с ним. Правда, Володя уже большой…
— Большие, большие, — сказала Александра Ивановна, — у них только ноги длинные, а сами они — дети. Верно, бывает и так, что мы чересчур долго считаем их детьми. Это, конечно, хуже. Знавала я одного десятиклассника. Он читал Чернышевского, Добролюбова, спорил с товарищами о том, как будет выглядеть мир при коммунизме, был тайно влюблен и страдал, как он поведал своему товарищу, — «невыносимо». А говорили с ним дома исключительно о пустяках и преимущественно насмешливо-снисходительно. Но я знаю историю и совсем в другом роде…
История «в другом роде» была рассказана Александрой Ивановной уже совсем коротко. Ее подруга, работница завода «Красный треугольник», очень рано потеряла мужа, когда дочери было всего два года. Дочь росла, не помня отца, который постепенно уходил и из памяти матери. Бывает же так, что люди женятся, не испытывая большой любви. Три года совместной жизни не сблизили, а еще больше отдалили их. К чему бы это привело в дальнейшем, трудно сказать.