Однако это было лишь начало! Это были лишь жалкие предвестники настоящего землетрясения, которое так заявляло о своем приходе.
Оно ударило без звука, без криков! Первый толчок! Потом сразу же второй и за ним третий! Сильно тряхнуло скалы-близнецы, что мгновенно отозвались щедрой порцией снега и льда, рванувшего на сторожевую стену и прилегающее поле. Тонны и тонны спрессованной снежной массы, словно каток, поползли с гор.
Четвертый толчок! И снова отозвались горы гулким протяжным треском лопающихся тысячелетних ледников! С пушечными звуками крошился камень скал, не выдерживая давящей силы…
8
Высокие окна Зеленого залы дворца были полу зашторены. Тяжелая, переливающая в редких лучиках солнца ткань, опускалась почти до самого ковра.
— Я уверен в этом, Великий, — в голосе Талака аль Захари, великого визиря, слышалась глубокая убежденность в своих словах. — Атакующая орда и так довольно многочисленна. В ней много ветеранов приграничных сражений с Регулом. И командующий Сульдэ явно лукавит, говоря о силе своего противника.
Султан в этот момент с некоторым сомнением на лице нацелился на небольшое пирожное, которое буквально утопало в белоснежном воздушном креме с ярко красной ягодкой на вершине. В массивных перстнях, толстые, похожие на колбаски уличных торговцев пальцы, Махмура застыли над столом, пока он раздумывал, стоит или не стоит попробовать эту сладость.
— О. Великий, кто такой этот Роланд? Жалкий королишка, владеющий слишком богатым для него куском! — с пренебрежением продолжал визирь, внимательно следя за эмоциями на лице султана. — Что его армия против закаленных в боях легионеров империи? Или может командующий Сульдэ устал от тягот службы на границах Великого Шамора? — от этих слов, прозвучавших с явным укором и удивлением. — занесенная в воздухе рука султана явно дрогнула, что сразу же отметил аль Захари, продолжая давить дальше. — Или может он ослаб от ранений? О, Великий, возглавлять атакующую орду это великая честь для любого из ваших слуг или не для любого…
Визирь сделал паузу и с выражением великого недоумения на лице уставился на султана. «Кажется, этот боров услышал меня, — в эти секунды проносилось в голове у аль Захари. — Да, да… Дошло до него, наконец-то! О, Боги, если мне все-таки удастся свалить этого старого Лиса Сульдэ… Это будет великий день!».
— … М…м… Все-таки это уже не первое его послание, — прочмокал толстыми губами Махмур, все-таки отказываясь от пирожного. — И тогда и сейчас он просит подкреплений. Ты уверен, что он справиться и так? Помнится недавно он писал, что у Ольстера оказалось слишком много тяжелой конницы, одетые в полные комплекты доспехов из гномьего металла. Из гномьего, черного железа? У моих даже такого нет?! Уж не твои ли это все проспали?
Вздрогнувший было визирь мгновенно взял себя в руки… «Смотри-ка, не растерял хватку, — с неудовольствием про себя отметил аль Захари, тут же натягивая маску явно оскорбленного достоинства. — Не все еще пропил и прожрал… Вспомнил… Кто же ему успел накапать? Явно, из своих кто-то… Кто же эта, скотина? Из придворных или военных?».
— О, Великий, мои люди денно и нощно, не покладая рук, выискивают врагов империи, — искусство притворства, десятилетиями отточенное визирем в придворной борьбе, в эти мгновения проявило себя с самой лучшей стороны; вскинутые руки, чуть ли не ужас на лице, побледневшее лицо и т. д. — И не их вина, что некоторые из твоих слуг чересчур нерешительны в борьбе с врагами Великого Шамора!
Визирь мог чуть ли не часами крутить эту пластинку, убеждая всех присутствующих в своей невиновности, однако… Махмур с гримасой на лице махнул на него рукой.
— Хватит, хватит… Лучше скажи мне, а что там с коротышками? — аль Закари с облегчением выдохнул, едва султан перевел разговор на другую тему. — Почему это мы получаем от них крохи черного железа?
— Скоро все измениться, Великий! — широкая улыбка появилась на лице визиря. — …
И уже к полудню Талак аль Захари вышел из покоев султана с посланием, где командующему Сульдэ предписывалось закончить покорение Ольстера в кратчайшие сроки и имеющимися силами. Визирь нанес своему давнему врагу еще один коварный и предательский удар…
Солнце медленно, словно нехотя, поднималось над кронами деревьев, падая на промерзшую землю длинными тенями. Тихо. Ни единого звука не раздается в лесу. Прятались звери и птицы…