Следующим утром, как она нам говорит, она ощущала большое облегчение и успокоение, которые ей принесли ее мифы.
Когда машина отъезжала от мотеля в солнечную дневную даль, Деборе пришло в голову, что путь может продлиться вечно и тогда нынешнее ощущение покоя и великолепной свободы станет новым подарком от не в меру требовательных по обыкновению богов и властителей Ира[5].
Эти боги в воображаемом мире Деборы отличаются не просто глубиной своих образов, но и поразительным сходством с тем, что оказалось представлено через тридцать лет в «Инопланетянине», «Возвращении джедая», «Близких контактах третьей степени» и других фильмах на внеземные темы, которые приковали к себе внимание миллионов детей и взрослых в самом конце двадцатого века. У Деборы была шизофрения. Но вечной головоломкой является вопрос о том, где пролегает граница между шизофренией и великим творческим воображением. И Ханна Грин (это псевдоним писательницы) продолжает:
Она полетела вниз вместе с богом Антеррабеем, сквозь его рассеченную пламенем тьму – в Ир. На этот раз падение было долгим. На пути встречались протяженные области серого, видимые глазом только как полосы. Место оказалось знакомым: Жерло. Здесь стонали и кричали Синклит и боги, но даже их речи были неразборчивы. Доносились и людские звуки, но лишенные смысла. Вклинивались отдельные слова, но лишенные смысла. Встревал и земной мир, но растрескавшийся и неузнаваемый[6].
Психиатр клиники Chestnut Lodge доктор Фрида Фромм-Райхманн, лечащий врач Деборы, поступила очень мудро, с самого начала дав ей понять, что не будет отнимать этих богов у нее против ее воли. Доктор Фрида, как она называется в книге, встроила этих богов в процесс лечения, время от времени предлагая Деборе сказать что-либо своим богам или вроде как случайно спрашивая ее, о чем говорят эти боги. Самым важным было то, что доктор Фрида Фромм-Райхманн уважала потребность Деборы в общении с этими мифическими фигурами и искала способ помочь девушке увидеть то, что она сама создала их. И вот во время одной из сессий:
«Наше время истекло, – мягко объявила доктор. – Молодец, что рассказала мне про свой тайный мир. Передай этим богам, и Синклиту, и Цензору, что им меня не запугать и что помешать нашей с тобой работе они бессильны».
Но когда доктору Фриде потребовалось уехать на лето в Европу, Дебору временно передали молодому психиатру, который был просто пропитан духом современного рационализма. Этот психиатр попытался бесцеремонно разрушить «галлюцинации» Деборы, совершенно не понимая ее потребности в своих мифах. В результате состояние Деборы заметно ухудшилось вместе с приходом всей ее системы богов и их внеземных царств в полный беспорядок. Она полностью ушла в свой мирок, совершенно отрешенный от действительности. Она устроила в санатории пожар, обожгла и искалечила саму себя, стала вести себя так, будто все человеческое в ней исчезло. Именно это с ней и произошло. У нее отняли душу – если душой считать наиболее сокровенные и фундаментальные функции сознания. В итоге она буквально лишилась какой-либо опоры, за которую можно было бы держаться.
Дебора описала все это доктору Фриде, когда та позднее вернулась из Европы. Тот другой психиатр, причитала она, «только и хотел, что показать, насколько он прав и какой он умный». Заливаясь слезами, она продолжала: «Он точно так же мог бы сказать: “Приди в себя и выбрось все эти глупости”… Проклятье на мою голову!» Она простонала: «О черт! На мою правду мир отвечает только ложью!»
Мы можем рассматривать поведение этого рационалистичного психиатра как аллегорию современной эпохи. Когда мы в нашем двадцатом веке так зациклены на доказательстве правоты нашего технически формализованного мышления и одним махом отбрасываем мифы со всеми их «глупостями», мы одновременно обкрадываем собственные души и ставим под угрозу разрушения наше общество – точно в такой же мере, как и в случае с упомянутым ухудшением состояния Деборы.
Мифы сохраняются у Деборы до самой последней страницы романа «Я никогда не обещала тебе сад из роз». Но к этому времени она уже научилась понимать, что ее мифы были также плодами ее собственного богатого творческого воображения. Доктор Фрида помогла ей осознать, что она в состоянии сама определять те формы, которые принимают эти мифы (пусть они поначалу и были вроде бы как шизофреническими).
6