Кай прошла через расставание, молча вылезла из ямы, зализывая раны. Она построила себя снова из тех частей, что остались, буквально воссоздалп из обломков свой образ. И, если б сейчас перед ней был Харли, то смело могла б сказать: «что мне чувства твои теперь, которые я выпрашивала? пустышки и только, я отныне и впредь самодостаточна!». Девушка в восторге от собственной жизни, идет с гордо поднятой головой.
Теперь между ними пропасть, можно даже сказать, что целая бездна. И, кажется, готов перепрыгнуть её, чтоб очутиться в ее объятьях. Но какая ирония, ей это уже не надо.
Алым все покрыто, все стены обмазаны липкой жидкостью. В ушах шумит: собственной кровью либо от того, что она вновь поступила не так, вмешиваясь в это; врываясь к сильному Симбионту, распахнув настежь двери. Но не нашлось тех кандалов, что смогли бы удержать — не после открывшейся правды. Она похожа на пламя, что подгоняет в спину; она похожа на кандалы, но они не мешают идти.
— Я уничтожу Карнажа. Раз и навсегда.
Правда похожа на смертельный яд, предназначавшийся ей с самого начала. И, видимо, это и есть судьба. Серьёзно, она, будто одурманенная, двинулась вслед за сумашедшим. Ком в горле разрастается, перекрывая доступ воздуху, но та заставляет себя вдохнуть. Выдохнуть. Не закашляться, потому что порыв был бы похож на спазм сухих рыданий, а этого она себе позволить не может.
— Больше ты не тронешь этот мир, —говорит Кайлор.
«Звучит паршиво, ты ведь в курсе?» —в голове раздался голос Токсина. Только всё равно — дура круглая, раз преподносит себя, на куски раздробленную. Обстановка, как и прежде, выхватывается осколками, и девчонка успевает только заметить, как в кое-кого вселяется частица Карнажа, прежде чем всё её внимание смещается, словно натягиваемые на кулак цепи, тем, к кому она столь необдуманно пришла. Слова Новы всё ещё звучат в ушах, выкручивают мышцы до боли в груди.
Девушка слышит эхо чужих голосов правее, но тот даже в ту сторону не смотрит. Он и на нее не смотрит. И молча кивает: движение плавное, абсолютно недвусмысленное. Ей бы вслушаться в движение врага, чтобы хоть как-то ответить, прежде всего, самой себе в этой борьбе, но вдруг понимает с гулким отчаянием, что совершенно этого не хочет. Не сейчас.
— Я же сказала, чтобы ты ушёл, —говорит так небрежно, — и ты вновь под влиянием. Я не могу.
— Карна-аж ЖАЖДЕТ ХАОСА.
— А я хочу жирную курочку в панировке и человечины, ну и что? Молчу же, —скрестил лапища на груди Токсин, — к черту.
— Ты сла-аб, — он всё ещё не смотрит на неё. Только прямо перед собой, — и тянешь за собой человека, великолепно. Она бесполезна, ты можешь быть сильнее без нее.
Его взгляд похож на удар в солнечное сплетение. В живот. Так сталь вспарывает от пупка до шеи, прорубая мышцы, ломая кости, застревая в них, но всё равно добираясь до цели.
— Ты сможешь победить ХАОС, если отрекнешься.
Кайлор выдерживает и это, как и каждое его испытание, каждую его пытку. И вспомнить бы того уязвимым — вспомнить каким угодно, но не пустым, не бесчувственным. Не закрывшимся в своей многовековой броне отчуждения. Потому что тогда он становится способным на всё.
— Я и с ней разорву тебя, — повторяет Токс. Подходит ближе и скалится. Пальцы впиваются в край стены, —но не стану.
Ощущение донельзя реальное. Острые грани впиваются в ладонь, но эмоциональная трезвость никак не наступает, не охлаждает разгорячённый рассудок и стенающее сердце.
— Скажи мне, — Карнаж в теле Новы спрашивает, задирает голову, опускает веки. И сама не знает, чего хочет от этой встречи. Не совершает ли глупость, подставляясь так, позволяя увидеть свою мягкосердечность? Ведь именно так расценит её порывы Резня. Он молчит.
— Скажи, почему именно он?
Вопрос тихий, но каждое слово оставляет засечки. Не на коже вовсе, смешно. На костях.
— Потому что.
Кайлор прикрывает глаза. Плечо жжёт чужим присутствием. Красный пришелец громко смеётся и пускает в нее энергию от Новы, разрушая фундамент здания напрочь. Как только многоэтажка начала коситься в сторону, Токсин ворсинками и своим громадным размером устранил это оплошность, но не заметил, как отец сделал подсечку и глубоко всадил свои острые лезвия в его плечи.
«скажи, был у меня шанс?»
Карнаж смотрит на Токсина, который поднимается на локтях и издаёт жадный рык. Резня находится близко. Слишком близким, более интимным, чем в прошлый раз.
— Шанс? — она не видит лица Сэма, но отчего-то знает, что он печально смотрел, — на что?
— Этот вопрос имеет несколько ответов, —Симбионт животной яростью прокручивал лезвия, разрезая все нутро врага и мышцы девочки напрочь. Холланд отзывается глухо. Гораздо позднее она не сможет сказать, почему не смогла воспротивиться, почему позволила: он переплетает пальцы их рук. Прикосновение вспыхивает, растекается по жилам патокой.
— В тебе слишком много меня, — соглашается Карнаж, повернув голову. Кай глядит искоса, как он рассматривает её профиль. Задумчиво, что-то взвешивая. Какой он её видит? Всё той же серой мышкой? — Но в то же время, в тебе не хватает Хаоса.
— И поэтому ты почувствовал во мне близость?
— Карнажу не чуждо чувства. Карнаж силен без них.
— Зато чувства нужны Сэму, —Токсин и Кай поднимаются и врезают тому в челюсть. Клинтарец проходится по воздуху и лишь потом обнаруживает, что Карнаж оказался сзади и обвил своими тонкими когтями элегантное тело носительницы. Алый Симбионт отходит назад и сгибается пополам, издавая истошный крик, похож более на Александра.
«ОТВАЛИ ОТ МОЕГО ТЕЛА!» —последнее, что слышит Холла и видит светлую вспышку перед собой.
— Сэм? —пыль осела на асфальт, но присутствие Александра так и не нашлось, — Нова! Нова, ты слышишь?
— Да тут я кх-ха, —раздался тон парня в стене, из-за которой тот вышел, — Потеряла?
— Гандон ебучий, —слегка ударила его по плечу та, — УХОДИ скорее, или ты ещё хочешь симбиотических уз?
— Вообще не понимаю, как ты с таким живёшь. Они же везде побывали, во всех. Фу.
— Сам ты фу! —рыкнул Токсин, — я продезинфецировался.
После взрыва, Карнаж начинает заражать собой весь Манхэттен. Коммуникатор явно принял ислам или что-то ещё, потому что работать он-не работал. Тогла какой с него прок? Нову выгнать с поле боя совсем не удалось, как баран стоит на месте и противится воле доброй девушки. Александр смотрел внимательно за ее реакцией и выжидал нечто такое. Голова ватная, мысли совсем смешались в винегрет. Вокруг столько Карнажей и каждый из них по сути настоящий. Не нужно быть гением, чтобы понять очевидное: Карнаж собирался пробить асфальт черепом своего отпрыска.
— Нова, ты нужен Человеку-Пауку, лучше помоги ему, я справлюсь. Пока ты здесь, я не могу сражаться на полную, как минимум потому что есть вероятность, что я задену тебя.
Александр нехотя это делает, лишь потому что Паутиеычу вечно надо помогать, да и он все-таки друг. Брюнет украдкой глянул на ту, на которую накинули симбиоты, что тут же начали разлетаться в разные стороны. Боль посылает сигналы по всему тонкому телу, требуя хоть какой-то реакции, но для Кай даже просто открыть глаза — подвиг. Борьба осталась позади, отпечатавшись ссадинами на костяшках и частицами чужой кожи под ногтевыми пластинами. Теперь сражаться больше некому да и не за чем. Сплюнув кровь со своих алых губ, Холланд чеканит гневно:
— Тебя не учили тому, что резать других нехорошо?
Девушка понимает, что времени у нее осталось совсем немного. «Тик-так, тик-так» — назойливо тарабанят уличные часы, сливаясь с шумом в ушах и превращаясь в какофонию. Губы героини так и кривятся то-ли в улыбке, то-ли в приступе боли.
— Я такой глупый ребенок, — пальцы зарываются в слипшиеся от крови волосы. Коммуникатор вдруг уловил связь и она смогла дозвониться до Паркера. Прояснив ситуацию, ей нужно было всего лишь добраться до них. Легко сказать. Пока Человек-Паук с Капитаном Америкой борются с заражённым Карнажем Халком, Кай поняла, что чувствует Карнажа буквально везде. Задорная морда Новы показалась в скором времени на коммуникаторе, где он сообщил, что ещё заражены Железный Кулак, Агент Веном, Плащ и Кинжал.