– Когда студент что-то делает, людьми это тоже воспринимается как чудо.
Я не успел подавить нервный смешок и поплатился за свою оплошность – её туфелька попала мне прямо в затылок.
Кончиками пальцев я поскрёб обожжённый о настольную лампу лоб и, услышав, как жена ахнула, обернулся. С выражением раскаяния в глазах она застыла, глядя на меня:
– Боже мой, дорогой, – чтобы не расплакаться, она прикрыла рот рукой.
Я в первый раз за день улыбнулся по-настоящему.
– Мне так жаль, – она босиком скользнула в комнату и прижала холодную ладонь к моему лбу. – Дай посмотрю. Сильно болит?
– Всё нормально, порядок. Но шутка смешная. В моей конторе хуже была.
Он с таким достоинством шлёпал тапочками по лестнице, что даже наш фирменный халат на нём выглядел шлафроком:
– Что за беспредел происходит в этой гостинице? – на его багровом лице выступила испарина. – Вы в курсе, что у вас с потолка капает? Так всегда, или только мне повезло?
– Нет, – пожал плечами я, – только когда дождь идёт.
Его кулаки сжались, а ноздри раздулись от гнева:
– Продолжаете шутить? Клоун вы, значит. Вы вместо еды шутки, значит, готовите, так? Почему мне принесли вчерашнее?
Я не хотел его злить, но разве можно брать человека на слабо, да ещё и на его собственной территории. Тем более, зарплата мне уже не грозила.
– За сегодняшней приходите завтра. Через двадцать с половиной часов.
– Да я, – на этот раз он просто раскрыл рот и потряс головой, – да я эту вашу шарашкину контору в щепки разнесу! Вы хоть знаете, кто я?
Конечно же я знал. Этот человек когда-то не раз заставлял меня переделывать курсовые, а теперь, спустя несколько лет после выпуска, снова держал мою жизнь в кулаке.
– Кажется, узнаю Вас. Разве не Вы главный редактор «Немезиды»? Здесь только Ваши газеты и можно читать.
Не в силах сдержать удивление, он посмотрел на меня поверх очков:
– Неожиданно. Могу поинтересоваться, чем заслужил комплимент подобного нахала?
– Остальные разбирают быстро, только ценники и остаются.
Я ждал новой вспышки гнева, но теперь настала моя пора недоумевать: он расхохотался:
– Каков наглец! Даю ногу на отсечение, такие самородки на дороге не валяются. Нельзя быть шельмой подобного размаха без профильного образования.
– Я – Журналист, тут Вы правы.
Он поправил очки, сощурился и нагнулся над стойкой:
– А! Так это Вы! Припоминаю.
Я потупился, а он двумя пальцами вынул визитку из кармана и швырнул под стекло, отделявшее нас друг от друга:
– Завтра в 10:30. С портфолио.
В 3:26 по полуночи дворник объявил об отставке.
Искренне Ваш,
Продавец свободы
Fernweh или Тоска по дальним странам
Представший перед стойкой регистрации в шлафроке вредный редактор предложил настолько выгодные условия, что мне даже удалось уговорить супругу уволиться с подработки. Другими словами, для нашей тонущий в новой экономической системе ячейки общества он оказался кем-то вроде мессии. Возможно, на нём были отнюдь не полинялый халат нашей гостиницы и банные тапочки, а белый хитон c розовым отливом и сандалии.
Жена теперь ходила только на пары да зачёты, а я замечал, как розовеют её щёки и разглаживаются морщины на лбу. Нам больше не нужно было вечно размышлять, где раздобыть денег, и в её глазах всё чаще мелькали былые искры. Она даже стала как прежде подшучивать над тем, что, мол, у меня с ребёнком будет одинаковое количество высших образований. Хотя я и опасался, что колкости со временем уступят место угнетающим родительским наставлениям, строптивый характер, к счастью, не покидает её и по сей день.
А тем временем менее тонкие, зато более провокационные насмешки коллег цвели бурным цветом, не то чтобы заслуживая долгих лет жизни:
– Скажите, у вас что, совсем нет туфель?
Не поднимая глаз от бюро, я устало закончил чужой анекдот:
– Туфель совсем нет в соседнем. У нас совсем нет брюк.
Они молча уставились на меня, и только парень, которого я перебил, обиженно заметил:
– Вообще-то там не брюк, а платьев.
Не обращая на них внимания, я продолжал работать, как привык – неустанно. В конце концов, не прошло и трёх месяцев, как пришёл очередной приказ с назначениями, в котором значилось лишь одна фамилия – моя. Пока они шутили и занимались командообразованием, я выполнял свои прямые обязанности. Мои показатели в полтора раза превышали показатели всего отдела в предыдущем квартале. Тогда-то до них и начало доходить, что я не обычный простачок с востока, герой любимых баек. В конце концов, родился я всё же на западе.