Раньше я и не знал, что так можно. Он на пару со мной готовил, убирался и мыл посуду, затем они с ребёнком довольно сурово критиковали мои учебные статьи, а вечером я всегда уходил на пару часов, чтобы предоставить им с женой время побыть наедине.
Насколько мне известно, оба стремительно поднимались по карьерной лестнице, но, если в случае с ней я не видел всю картину, могу точно сказать, что он получал повышения в несколько раз быстрее, чем коллеги, работавшие полную неделю. За год с небольшим он дослужился сначала до редактора, а затем и до главного редактора. Но самое важное – он ни разу не поднял руку и даже не прикрикнул на ребёнка. Если задуматься, он и на меня никогда не повышал голос…
…до меня донёсся плачь моего ребёнка. Это было настолько неожиданно, что я бросила посуду, влетела в комнату и огляделась: Лисёнок обеспокоенно смотрит на стажёра, полусидящего-полулежащего на полу и пытающегося ухватиться за диван. Он согнулся так, что его голова почти упирается в бёдра. Я немного успокоилась, поняв, что мой ребёнок в порядке, но мыслить проще не стало – чей-то корчится под моими ногами:
– Что произошло?
– Да так, просто живот чего-то прихватило, – ненатурально улыбнулся он.
– Ты что-то не то съел? Ты ел вообще?
Не дожидаясь ответа, я положила ладонь ему на лоб, хотя невооружённым взглядом видела: он весь мокрый.
– Ты чем-то болеешь? Хроническим или, может, простудился?
Закусив нижнюю губу, он и помотал головой:
– Нет. Не знаю. Можно я пару минуток посижу, а потом пойду.
Он попытался встать, но я надавила ладонью на его плечо:
– Лежи, горе луковое. Скажи-ка лучше тёте, тебе уже вырезали аппендицит?
– Чего? – он поднял на меня полузакрытые глаза.
– Понятно, – вздохнула я. – Лежи здесь, сейчас вызову скорую. Телефон мамы, папы помнишь? Я предупрежу, где тебя искать.
Он вцепился в мою ладонь, заглянул прямо в глаза и трясущимся голосом начал уверять меня этого не делать. Я сглотнула ком, согласилась отложить эту идею на потом и убрала мокрую прядь с его бледного лица. Взяв Лисёнка на руки, я без колебаний набрала номер скорой. Затем всё же поразмыслила и позвонила мужу…
…я приоткрыл глаза и увидел два силуэта. В моей голове почему-то ни на секунду не зародилось сомнений – я точно знал, кто передо мной стоит и позвал обоих по имени. Они что-то оживлённо обсуждали, но затихли и придвинулись ближе, как только заметили, что я пошевелился:
– Ну ты как, Горе Луковое?
– Всё в порядке, Детёныш?
Почему-то мне показалось, что сейчас самое время прохрипеть:
– Простите, нужно было в общаге сидеть. А то перепугал вас с Лисёнком…
Моё зрение не успело сфокусироваться, так что я не заметил, как она наклонилась и легонько щёлкнула пальцами мне по лбу:
– Балбес! Кто о тебе в общаге твоей позаботится? Повезло, что я дома была.
– Насчёт больничного не переживай, – вмешался редактор, чтобы хоть немного разрядить остановку. – В универ твой я тоже позвонил и объяснил ситуацию. Тут тебя продержат пару дней, так что скажи сейчас, если что-то нужно. Может, книги?
– Не знаю. Можно пару тем для статей, хоть что-то отработать…
Он хотел что-то сказать, не успел:
– Не смей! – почти крикнула его жена, а затем погрозила кулаком в пустоту и добавила. —Прокляну. Обоих.
– Слышал? – рассмеялся мой редактор. – Давай, думай, пока мы не ушли, иначе получишь раскрашку, а я не хочу, чтобы Лисёнку пришлось вносить кучу правок в твою мазню.
Я почувствовал, как лёгкие начало разъедать опьяняющее тепло, а на глаза навернулись слёзы. Они молча обвили руками мои плечи, а меня самого почему-то не покидало ощущение, что так всё и должно быть. Сквозь сопли я силился уверить их в своём глубоком уважение и привязанность, а он только успокаивающе гладил мои слипшиеся волосы:
– Ну-ну, это я недоглядел. Очевидно же, что человек в полном здравии не может так оформлять материал.
Narrenfreicheit или Лицензия на глупость
– На, полюбуйся, что он вытворяет, – корректор развёл руками и указал на стену, завешенную парой дюжин одинаковых дешёвых рамок.
Редактор поправил очки и сощурился:
Проиграл бой – выиграл постановочную сцену
«…Известный боец ММА проиграл в спарринге, однако организаторы по ошибке пустили в эфир предзаписанное интервью, в котором он искренне радуется победе. Подвох был обнаружен лишь через три месяца одним из фанатов, сумевших отличить знаменитостей друг от друга по отсутствию повреждений, полученных во время боя…»