Дракула насаживал инопланетян
«…академик Аркадий Трифонович Фомерко, почётный лауреат премии ВРАЛ, представил свету свою новую теорию. По мнению профессора, круги на полях Трансильвании служили для обучения инопланетян растениеводству. Жизнь и смерть графа Цепеша: как ученик предал учителя, посадив космолёт и чеснок…»
Процедура асфальтового пилинга
«Учёные выяснили, что именно истирание покрышек о дороги является основной причиной загрязнения Мирового океана микропластиком. Раньше таковыми считались отшелушивающие частички в составе косметических средств. «Экологичность превыше всего, и мы решили разработать новый пенковый состав для строительства самоомывающихся дорог», – прокомментировал глава города…»
Талант обращается к человеку, который его имеет
«Почему блокировка HornHub обещает обернуться катастрофой библейских масштабов? «Мы выйдем – вы захлебнётесь!» – предостерёг администратор сайта…»
Ты мне очень дорога. Я найду подешевле
«…недовольство реформами в сфере налогообложения подталкивает всё больше и больше количество работников к переходу в сферу теневой экономики. Серая зарплата превратит ВВП в учебник математики за второй класс?»
Меньше знаешь – ямы не копаешь
«Федеральное министерство образования и научных исследований готовит пакет реформ университетских программ. Согласно нему, для студентов вводятся обязательные сельскохозяйственные работы. Касается ли реформа колледжей и профессиональных училищ не уточняется…»
«Он ленится и воняет…»
«Как демократия обернулась катастрофой. Можно ли объявить импичмент министру молодёжной политики?»
Шрамы на сердце, мозоли на руках
«…работавший более 30 лет зоотехнический завод объявил о скором закрытии. Забастовка осеменителей набирает обороты. Мы спросили главу профсоюза, долго ли прилавки будут забиты мясом исключительно грустных коров, и вот что он ответил…»
– И? – редактор откинулся на спинку кресла. – Ты же не политкорректор. Что тебе не так?
Корректор пожал плечами и закатил глаза:
– Маразм ему к лицу. Только отучи, умоляю, его от пишущей машинки. Пока я перепечатываю, деньги уходят.
Hundemüde или Я устал, я ухожу
– Мааааам, и как давно наши шутки перестали быть просто шутками? – я дочитываю уже пожелтевшее заключение врача, морщу лоб и поднимаю на неё взгляд.
Она поводит плечами, опускает глаза и довольно долго не решается ответить:
– Не хотела тебе говорить. Он ведь всегда был, – она до побеления закусывает губу, – знаешь, не от мира сего. Я замечаю эти звоночки уже некоторое время, но ведь по нему никогда не скажешь. Да и ко врачу не затащишь, – к концу предложения её голос истончается, я кладу руку ей на плечо. – Но ведь он остаётся всё тем же, – уверяет она то ли меня, то ли себя. – Он тебя всё так же любит. Мы оба любим.
Папа, даже постепенно сходя с ума, мог оставаться самим собой, но, если мама теряет самообладание – она перестаёт быть Мамой. Я мягко улыбаюсь, чтобы хоть немного её успокоить:
– Ты думала, я ничего не вижу? Мы ведь знали, к чему это идёт. Нужна какая-то помощь? Любая, мам. Ты только не молчи.
Если дело касалось её, она всегда отказывалась. Но сегодня она мотает головой и крепко обнимает меня, стараясь не касаться футболки и рубашки мокрыми щеками:
– Утром звонили из редакции. Предлагают ему выйти на «заслуженный отдых», – она передразнивает голос в трубке и горько усмехается. – Да он свой отдых ещё в институте заслужил, не то что эти вот. Они не понимают, что он этого не переживёт.
– Без паники, мам. Должно быть, ошибка какая-то. Ты же знаешь, мы с ним друг друга поймём, – я срываюсь с места и хватаюсь за куртку. – Я быстро – одна нога здесь…
Она порывисто выдыхает на пороге, и мне вдогонку раздаётся её крик. Он звучит тише шёпота, но я, как в детстве, останавливаюсь при первых его звуках:
– Что бы мы с ним без тебя делали одни? Просто не знаю, как благодарить, – она снова всхлипывает, – Крис.
Я поворачиваюсь и, перепрыгивая по три ступеньки за раз, возвращаюсь к ней:
– Лисёнок, – от пробежек в пуховике по лестничным пролётам у кого угодно появится отдышка. – Для семьи я Лисёнок.