Сейчас надо было собираться на зарядку, но Артём сказал, что туда можно и не ходить – всё равно не заметят, а если и заметят, то нихуя не сделают. Потому никто никуда не торопился – Артём так и продолжал валяться, рассматривая комнату, причём, с таким унылым видом, как будто ему тут не три недели предстоит провести, а вечность целую. Ну, или уже старые шутки про зону – наверное, именно так он это всё и воспринимает. А то что-то не видно энтузиазма в его поведении. Все остальные радуются, носятся, какие-то идеи предлагают, что-то делают для отрядного места или мероприятий, и один Артём (на самом деле, нас тут трое, как минимум) со сложным ебалом ходит и бесит всех. Что за человек за такой. Хотя мне нравится, как он себя ведёт. За такими вот мамкиными бунтарями интересно смотреть. Как они противостоят обществу, и как с них бесятся “нормальные”. О, их сморщенные в недовольстве лица и то, как они закатывают глаза, когда Артём начинает “выступать”.. Ха-ха, блять.
– Через десять минут выходим на улицу! – снова закричали из коридора.
– Пиздец, – протянул Артём, и вот ей-богу, это делалось так громко намеренно. Но с места никто по-прежнему не двигался. Я всё ждал, когда сюда придёт кто-нибудь из вожатых, чтобы вломить ему леща за такие грязные словечки, но ничего не произошло. Ну, Артём, как оказалось, что-то вроде местной знаменитости, почему вожатые побаиваются его. Ему даже материться при них можно, хотя всех остальных заставляют отжиматься или приседать в наказание. Хотя Артём просто встаёт в позу и демонстративно отказывается подчиняться. Ух, нонконформист настоящий. На самом деле, ему даже не делали замечаний, а про это он мне рассказывал. Когда некоторые, особо принципиальные вожатые брали на себя задачу перевоспитать его, он намеренно не поддавался. И не собирался принимать наказания в том числе. Отчасти это входит в список всех его подвигов, которые известны всему более-менее постоянному персоналу. Вчера Светлана Петровна – директор, я так понял – с таким выражением на него посмотрела, когда они встретились в столовой. И потом ещё вожатые очень прозаично на него косились, когда мы проходили мимо их стола. Это просто надо было видеть. Как Артём сам высказался, он тут типа лагерной страшилки, только не для детей, а для вожатых. Потом Саша любезно поведала половине отряда (ну и мне заодно) обо всей херне, которая тут происходила с его участием, и.. Собственно, поэтому я считаю очень важным заданием не проёбывать очки отношений с ним. Это пиздец просто полнейший. То он домой сбежит (а только до города тут сорок километров), то кому-то все кровати водой зальёт, то измажет кому-то ночью лицо и волосы клеем, иногда даже супер-, то все волосы скотчем обмотает, то двери запрёт (одному ему известно, как, ибо ключи выдают на вахте, и только персоналу), то кому-то лицо набьёт на последний день, то кого-то ножом тыкнет пару раз в бедро. Так вот тоже что-нибудь не то ему скажешь, и всё. Потом придётся волосы сбривать или в растворителе лицо отмывать, а то и ещё что похуже. Кишки, например, собирать с пола. Не знаю, как после такого его вообще сюда пускают до сих пор, но тут, видимо, нет такого, что на особо опасных заводят чёрный список? Хотя если путёвку купили, то они уже обязаны пустить, так? Честно, не знаю. Это не та тема, в которой я хотел бы разбираться, собственно, и всё.
В любом случае, лучше было с ним поладить. То, что он странный, было понятно и до того разговора, но после всё прояснилось и подтвердилось. Честно, лучше бы я оставался в счастливом неведении – потому что теперь было как-то неловко даже просто находиться с ним в одной комнате. Сюда бы прибавить ещё тот факт, что у него при себе холодное оружие, и ещё веселее становится сразу. Ну, меня он, вроде, пока нормально воспринимает – видимо, я правильные варианты ответов вчера выбирал весь день, и показатель отношений в минус не ушёл. Хотя, думаю, с одного только “нет” на вопрос о синдроме ПГС мне дали очков чуть больше, чем дохуя. И почему в интернет не выкладывают гайды на реальных людей? Было бы забавно. И намного легче при общении с ними же. При таком ответе – пять очков, при таком – три, при таком – ноль. При таком – минус “все”. В последних я хорошо разбираюсь, хотя я себя прибедняю сейчас – зачастую отгадываю, как лучше. Одна беда – почему-то никогда не получается самостоятельно получить расположение того персонажа, который мне нравится. Ну вот никак. И ладно, если это игра – гугл есть, а вот с реальными людьми?
Через десять минут динамики снова заработали. Артём сразу же повернулся ко мне, видимо, всё ещё ожидая от меня реакций. Но пусть идёт нахуй – меня так просто на такое не разведёшь. Хотя песня, конечно, была тем ещё произведением искусства, но что уж поделать. Полагаю, это из какого-нибудь советского мультика, где решили тонко намекнуть детишкам о пользе зарядки. Мда, господи, это чувство, когда в последний раз страдал этой хернёй в детском саду, и то только потому, что заставляли. Я и сейчас, честно, даже понятия не имею, зачем всё это надо. Конечно, сейчас лето, но по утрам в такое время всё равно прохладно, а про сегодняшний день я вообще молчу. Артём рассказывал вчера, что к середине смены очередь в тридцать восьмой кабинет (где выдают медикаменты, занимаются как раз всякими простудами и прочим) длиной чуть ли не во весь коридор, а это не мало. И ведь умудряются простужаться где-то все эти дети? Конечно, надо по погоде одеваться и не страдать хуйнёй, но если хуйня входит в режим дня, и никак ты от неё не отделаешься, то простите? Чего вы вообще ожидаете?
Более того, в зарядку входила пробежка, причём, приличная. Я затруднялся сказать, какая она по дистанции, но полкилометра, я думаю, там будет. Может, чуть меньше, но в любом случае: в прохладную погоду отправлять неподготовленных детей бегать – это тоже немного неправильно. Но кому какое дело, конечно же – врачам же за что-то надо платить.
Но отправлять детей бежать в такую погоду – это уже варварство. Может, сжалятся, и проведут зарядку в корпусе? Или вообще разрешат не делать. Ничего страшного не случится, если пропустят один день. Не будет же такая погода три недели держаться? Успеют наверстать потом.
Господи, три недели.. Три недели сидеть тут. Хотя это звучит так, как будто тут каторга какая-то, а не детский летний лагерь. Хотя звучит ещё ущербнее, чем та же “каторга”.
– Все в холл! – позвали из коридора, и тут же всё затихло. Видимо, и правда в корпусе всё будет проходить. В любом случае, зовут точно не на завтрак, а значит, можно и дальше сидеть. Всё равно никто туда не пойдёт, ну, по крайней мере, из нас двоих – точно: Артём на зарядки в принципе не ходит, ещё с тех пор, как оказался тут во второй раз, а мне подобные вещи были запрещены – мотания головой, и вся такая хуйня. Ну, я сам их себе запретил – после этой ебалы у меня так дико начинала болеть голова, а я не долбоёб, чтобы делать что-то, что в конечном итоге приведёт к моим страданиям. Да, говорят, что это полезно, и надо так делать (упражнения для шеи, а не страдать), но не им же потом весь день овощами лежать и умирать от боли? Не им. Вот и пусть завалят ёбла. Я лучше знаю, что мне нужно, а что нет.
– Заебали, – прокомментировал Артём, но с места так и не сдвинулся. Я не понял, с какой стати он вообще возмущается – как будто сейчас происходит что-то новое для него, ну правда. Хотя ему постоянно что-то не нравится, как я понял, так что стоило мне уже начать привыкать к мысли, что кто-то будет постоянно ворчать над ухом. Хотя мне нравится, не знаю, почему и что именно. Но он так приятно разговаривает. Я не очень люблю болтливых людей, но Артём какой-то особенный – заслушаться можно, особенно если он зол и раздражён. И у него столько охуенных историй – дать ему тему, и его понесёт часа на два. А самое лучше – не надо поддерживать беседу. Смотришь на него, иногда киваешь – и всё, ему хватает. Прекрасный человек. Опять же – его ещё и так приятно слушать. Может, это какие-то мои личные заёбы, но я никогда раньше не сталкивался с таким. Наверняка это как-то связано с тем, что основательно с людьми в живую я общался в последний раз только в пятом классе, а в пятом классе, ну.. В начальной школе – все хуёвые люди, так что удивляться нечему. Думаю, останься я в школе или выйди хотя бы в начале девятого, такого эффекта сейчас бы не было, но как знать. Я же не вышел.