“Продолжай”, - со стоном сказала Гермиона. “Продолжай идти…”
Ее пальцы запутались в его гладких волосах, и он провел губами по следу своих рук, как она делала для него. Ему нравились звуки, которые она издавала, будучи в состоянии заставить ее чувствовать себя хотя бы наполовину так же восхитительно хорошо, как он чувствовал себя во время ее собственных ухаживаний. Северус прислушивался к каждому вздоху, каждому стону, каждой команде.
Два пальца внутри , затем три, следуя за каждым шепотом “вот так!”
Он наклонился, чтобы попробовать ее на вкус; ее солоновато-сладкий мускусный аромат. Это лишило его чувств. Альфа.
Гермиона резко ахнула, когда он лизнул ее. Ее бедра обхватили его голову, а сильная рука обхватила одну из них, чтобы она не раздавила его. Она вцепилась в его волосы, натягивая и дергая, когда способность говорить покинула ее. Черт, но он быстро учился. Ее сердцебиение отдавалось глухим стуком в ушах, когда она была неспособна делать что-то большее, чем стонать и двигать бедрами.
Ее запах витал в воздухе, маня. Северус продолжал выполнять свою страстную миссию, стремясь произвести впечатление. Он начертил буквы вокруг ее клитора. Он лизнул складки ее половых губ, пососал ее маленький бугорок. Он повторил все, что вызывало реакцию. Он следил за каждым движением ее бедер, полный решимости доставить удовольствие своей альфе, даже если для этого ему придется удерживать ее. Он хотел произвести на нее впечатление, показать ей, что он будет хорошей омегой, ее идеальной парой.
Гермиона внезапно напряглась, ее спина выгнулась, когда пронзительный крик зазвучал в его ушах. Ее канал ритмично сжимался вокруг его пальцев, маленькая жемчужина во рту пульсировала в такт ее сердцебиению. Пальцы в его волосах скользнули по голове, и он вздрогнул.
Затем его потянули, оттолкнули, чтобы он увидел свою довольную альфу с остекленевшими глазами, прежде чем она осыпала поцелуями все его лицо.
Только когда рука оторвалась от его волос, чтобы схватить член, он понял, что снова стал твердым. Она снова погладила его, когда он задохнулся и задрожал, пока он не оттолкнул ее руку. Гермиона улыбнулась ему, подталкивая его между ног, бормоча слова ободрения. Его глаза закрылись, когда он скользнул в нее, ощущение захлестнуло его.
Теплая. Скользкая.
Божественно.
Каждое медленные вдохи и выдохи из нее были чистым раем. То, как она выгнула спину, как притянула его пониже, чтобы обхватить руками за спину, и сладкое жжение ее ногтей. Тихие вздохи, всхлипы и стонущие команды, чтобы убедиться, что они оба получили удовольствие.
Гермиона целенаправленно сжалась вокруг него, поправляя ноги, пока головка этого прекрасного, идеального члена не оказалась именно там, где она хотела. Ее зубы впились в нижнюю губу. Он был на самом деле невероятно сексуален прямо сейчас, каким бы развратным он ни был. Конечно, ее супруг был жилистым и бледным и—о, это был хороший толчок!—Но то, как напряглись жилы на его шее, как эти тонкие губы приоткрывались при каждом вдохе, румянец распространился по его слегка покрытой мехом груди… Он очень, очень хорошо выглядел.
Обнаружив, что ей трудно дышать, когда она приблизилась ко второму оргазму—еще одно хорошее отметка в его пользу, он хорошо ориентировался—Гермиона потянула его вниз, убирая волосы с его плеча. Она покусывала и лизала между шеей и плечем, пока, наконец, не кончила, пульсируя вокруг его члена. На последнем вздохе оргазма она укусила его.
Северус не осознавал, что затаил дыхание в ожидании, пока оно не вырвалось из него, когда ее зубы вонзились в приподнятую железу на его плече. Его мир закончился тогда, когда огонь пополз вверх по его позвоночнику, и он потерял контроль над своими толчками. Навернулись слезы. Ее зубы пометили его, заявили на него права, преобразили его. Он больше не был один. И никогда не будет.
Его альфа, его пара, сделала его своим.
Гермиона гладила его волосы нежными пальцами, когда ему удалось поднять голову с того места, где он положил ее на ее мягкую грудь. Она улыбнулась ему, обхватила ладонью его щеку, чтобы поцеловать.
“Моя пара”, - сказала она тихим, трепетным голосом.
“Моя пара”, - хрипло ответил он.
========== Часть 4 ==========
Комментарий к Часть 4
Вот и последняя часть этого замечательного фанфика.
Его руки отчаянно сжались на ложке. Его течки были стабильными течение многих лет. На самом деле, десятилетий. Это должно было произойти только через шесть дней, и все же он стоял здесь, чувствуя спазмы в животе и капли пота на висках и верхней губе. Он отправил Чарлин домой при первых признаках, зная, что никогда не сможет этого скрыть. Он был благодарен, что у Трэвиса был выходной—отправка их обоих домой вызвала бы подозрения. Он мог закончить эти заказы в одиночку, а затем сообщить Гермионе.
За свою жизнь он совершил много “исследовательских поездок” в течение нескольких месяцев, чтобы скрыть очевидный трехмесячный цикл. Исследования, сбор ингредиентов…все, что приходило ему в голову. В Хогвартсе было труднее, ссылаясь на случайные болезни или просто проводя занятия по самым простым частям. Он должен был уехать в эту “поездку” через два дня .
Но нет.
Он начал считать громче, его свободная рука сжималась и разжималась, чтобы не дрожать от желания. Северус в последнюю минуту дернул головой в сторону, чтобы капля пота с его носа не упала в котел. Не годилось бы портить именно это зелье. Даже в хороший день это было бы скверно.
И сегодня был не самый лучший день.
У Северуса никогда еще не было такой сильной течки . У него было медленное нарастание течки, а не этот внезапный, мучительный ожог. Возможно, это было из-за того месяца, который он провел с Гермионой. Близость его альфы, множество раз, когда она кусала его.
Приятная дрожь по спине чуть не разрушила его концентрацию, когда воспоминание вызвало призрачное ощущение ее зубов, покусывающих его.
Он безжалостно сосредоточился, отгоняя все мысли о теле своей альфе, переплетающуюся с ним, о том, как она делит с ним постель и стол для завтрака, о том, как она прижимается к его телу, когда они читают на диване.
Прошел почти час, прежде чем он смог довести зелье до кипения которое должно длиться 28 часов, его член был твердым и напряженным. Оставить лаконичную записку своим сотрудникам, чтобы они закончили варить зелье, и что он уходит рано, требовало от него колосальных усилий. Ему потребовалось три попытки, чтобы бросить Патронуса, и когда он это сделал, его лань колебалась, что показывало о его рассеянности.
Ему пришлось выдохнуть, когда он бросил свой летучий порошок в пламя. Его тело горело, болело. Его внутренности сжались и скрутилось, когда он закружился в зеленом пламени, судороги были невероятно болезненными.
Он сбросил одежду, когда, спотыкаясь, вышел из гостиной, его тело горело. Пуговицы разбросаны по истертым деревянным ступенькам, но он не обращал на это внимания. Его никогда еще не застали врасплох, и он чуть не сорвал дверцу со своего шкафа, пытаясь добраться до своего гнезда.
Ему потребовалось несколько попыток, чтобы пригладить его к своему удовлетворению, убедившись, что шов был именно таким.
Гермиона будет здесь, повторял он себе снова и снова, сжимая свою эрекцию в попытке сдержать безумие. Альфа сделает все это лучше.
Он был близок ко второму сухому оргазму, когда внизу взревел огонь и по узкой лестнице послышались шаги.
“Северус!” Ее голос был сладкой музыкой для его ушей.
“Гермиона”, - его голос был глубоким и полным желания.
А потом она оказалась там, тяжело дыша, в дверном проеме, ее кудри растрепались и выбились из кособокого пучка. Она улыбнулась ему, и жар на мгновение утих, когда его окутал ее аромат. Альфа здесь. Моя пара остановит это.