Увидев его в первый раз, Сара вновь задалась старыми вопросами, на которые, казалось, давно получила ответы в своем сердце. Лишь на долю секунды что-то снова ёкнуло в груди, достаточно было посмотреть на разведчиков во плоти. Что-то колючее, загадочно болезненное, не оставившее после себя даже и следа, стоило только повернуться к ним спиной.
— Ханнес, — Сара принялась обнимать старого знакомого семьи, некогда помогшего им спастись, — сколько лет, сколько зим. Боже, я думала, ты сопьёшься, а ты вон, продвинулся вперёд, — говорила девушка, выгоняя из разума вопросы, которые поклялась более не задавать себе.
— Надо же, не думал, что в армию таких сосунков берут, — хлопая по плечам Сару, а затем и крепко обнимая Эрена, ответил ехидством на ехидство солдат, окрепший духом после нападения титанов на стену Мария. — Чего молчишь, Эрен? — спросил мужчина, завидев, как повзрослевший мальчуган сжимает кулаки.
— Ему стыдно, — ответила вместо брата сестра.
— О чём это она? — загорелся интересом Ханнес, собиравшийся благодарить Йегеров за то, что выжили и смогли с высоко поднятой головой пройти через всё дерьмо этой жизни.
— Скажи уже, — толкнула в плечо брата Микаса, — легче станет. Сара лишь мило улыбалась, поддерживая сестрёнку взглядом.
— Я просто хотел извиниться перед тобой, Ханнес, — на выдохе начал парень, чем знатно удивил мужчину. — В тот день я должен был просто следовать за тобой и Сарой, но было так больно оставлять маму там одну. Может, из-за моего поведения ты иногда думал, что виноват в чём-то, но это не так. Поэтому, даже если в твои мысли проникнут сожаления, просто вспомни мои слова и прогони их… Ты всё сделал правильно, как и Сара. Ни ей, ни тебе не в чем себя винить, — на выдохе закончил свою речь Эрен, наконец чувствуя облегчение на душе.
— Вы посмотрите, — Ханнес расплылся в добродушной улыбке, на которую можно было смотреть вечно, — засранец-то повзрослел. И когда только успел? — шутливо спрашивал тронутый до глубины души Ханнес. Слова подростка были неистово важны для теперь уже бравого солдата.
Лицо Карлы часто становилось главной фигурой его ночных кошмаров. Не один десяток раз, просыпаясь среди ночи, Ханнес задавался вопросом о том, действительно ли ему стоило тогда слушать Сару и бросать Карлу умирать в руках титана. Множество ночей блондин винил себя за трусость, утешая лишь тем, что спас детей друга, пусть и такой ценой. Именно поэтому недооценить важность слов Эрена было за гранью его возможностей. Улыбка паренька и его искренняя благодарность сумели заставить Ханнеса снова поверить в себя после долгих годов самоуничтожения изнутри.
— Тогда, когда стал выше меня, — дополнив парад улыбок, подметила Йегер-старшая, вновь ощутив то самое умиротворение, царившее в душе в день, когда её существование из цветущего сада превратилась в пепелище. «Пусть лучше всегда будет буря, нежели господствует затишье в мире перед такой кровавой баней», — решила для себя девушка буквально на следующий день после катастрофы. Так Сара и старалась держать свою жизнь в некой буре, дабы избежать повторения истории, но треклятое чувство покоя вновь догнало её, словно всё это время тихо шагало по пятам, выпуская в спину когти длиною в самурайский клинок.
Распрощавшись со старым другом и остатками горького привкуса прошлого, новенькие среди солдат были наконец направлены на стены выполнять «неимоверной» важности задание, а именно — чистить пушки.
И снова удушающее спокойствие пленяло столь сильно, что непроизвольная дрожь ходила по коже иголками. Девушка всё никак не могла понять — что же не так? Вот она близка к свободе, как никогда раньше. Рядом близкие люди, то и дело открывающее для неё новые краски с каждым новым днём. Но что-то снова было не так…
Пока Саша, истекая слюнями, соблазняла ребят украденным мяском, Сара с высоты стен Розы взглянула вперед за горизонт. Туда, где в солнечных лучах, словно в пламенном море, купались её несбыточные мечты. Такие далекие, словно недосягаемые вовсе, и до потери сознания близкие… лишь руку протяни и возьми. Щёлкни пальцами и воскреси мать, поцелуй её — верни отца, посмотри на небо — рухнут вековые стены, а закричишь во всё горло — титаны исчезнут с лица земли навсегда, попутно забрав с собой подругу с косой и в черных одеяниях. Спокойствие давило на грудь тяжелым камнем, ломая рёбра до последнего. Девушке даже показалось, что с прошлого раза оно стало в разы тяжелее, а его мрачное лицо и вовсе, не пойми почему, всплыло в памяти, будто говоря: «Нет, это не тяжело. Бывает в сотни раз тяжелее. Настолько, что ребра не просто ломаются, а стираются в порошок, который и по ветру-то не развеешь».